Глава из книги " Въ русскихъ и французскихъ тюрьмахъ"
авторъ Пётръ Алексеевичъ Кропоткинъ (1842—1921), пер. Батуринскій (1850—1930)

ГЛАВА VI.Ссылка на Сахалинъ.

 

На сѣверѣ Тихаго Океана, вблизи береговъ русской Манджуріи, лежитъ большой островъ, по величинѣ одинъ изъ самыхъ обширныхъ острововъ міра, но его положеніе вдали отъ морскихъ путей, дикость его природы, безплодіе почвы и трудность доступа къ нему были причиной того, что вплоть до прошлаго столѣтія на него не обращали никакого вниманія, разсматривая его, какъ полуостровъ. Мало есть мѣстъ на всемъ пространствѣ Россійской имперіи хуже острова Сахалина; а потому туда и ссылаетъ нынче русское правительство уголовныхъ каторжанъ.

При ссылкѣ въ Сибирь всегда имѣлась въ виду троякая цѣль: избавиться отъ накопленія преступныхъ элементовъ въ Россіи, при наименьшихъ расходахъ со стороны казны; снабдить рудники дешевыми рабочими и, наконецъ, колонизовать Сибирь. Въ теченіи многихъ лѣтъ предполагалось, что вышеуказанная цѣль достигается; эта иллюзія могла держаться лишь, пока мнѣніе самихъ сибиряковъ доходило до Петербурга при помощи губернаторовъ, назначаемыхъ въ томъ же Петербургѣ. Но въ теченіи послѣднихъ 20 лѣтъ сдѣлалось все болѣе и болѣе затруднительнымъ заглушить независимыя мнѣнія, какъ самихъ сибиряковъ, такъ и вообще людей, знакомыхъ съ дѣйствительнымъ положеніемъ вопроса о ссылкѣ; возникла цѣлая литература, безжалостно разрушавшая бюрократическія иллюзіи. Петербургское правительство вынуждено было заняться разслѣдованіемъ вопроса о ссылкѣ и о ея конечныхъ результатахъ и это разслѣдованіе вполнѣ подтвердило мнѣніе людей, занимавшихся изученіемъ этого вопроса по собственному почину.

Оказывалось, прежде всего, что если кабинетъ дѣйствительно имѣетъ дешевыхъ рабочихъ въ лицѣ ссыльно-каторжныхъ, добывающихъ золото и серебро изъ рудниковъ, то эта дешевизна достигается путемъ совершеннаго презрѣнія къ цѣнности человѣческой жизни. Необычайно высокій процентъ смертности среди каторжанъ, работавшихъ въ этихъ рудникахъ, возмущалъ общественную совѣсть. Если 20 лѣтъ тому назадъ возможно было замучивать до смерти на работѣ, съ цѣлью добыть такое количество золота, какое предписывалось изъ Петербурга; если каторжанъ можно было заставлять работать сверхъ силъ и въ тоже время голодать, вслѣдствіе чего они умирали сотнями въ теченіи одного лѣта и никто не смѣлъ пикнуть ни слова объ этихъ звѣрствахъ, — это стало невозможнымъ, когда подобные факты сдѣлались общеизвѣстными. Со времени открытія воднаго пути по Амуру, императорскіе золотые рудники на Карѣ и серебряные — на Газимурѣ не были уже болѣе гдѣ-то на краю свѣта. Предполагаемая дешевизна труда, при болѣе детальномъ изслѣдованіи, также оказывалась обманчивой: хотя кабинетъ платилъ каторжанамъ за работу гроши, но транспортировка арестантовъ изъ Россіи, страшная смертность, господствующая среди нихъ, масса бѣглецовъ, бродившихъ по всей Сибири, необходимость содержанія громадной администраціи, а равнымъ образомъ — солдатъ и казаковъ, все это ложилось такимъ тяжелымъ бременемъ на Россію и Сибирь, что страна, чтобы избавиться отъ этого бремени, несомнѣнно съ охотой поднесла бы кабинету сумму въ два раза превосходящую ту, которая добывалась въ его рудникахъ путемъ „дешеваго“ арестантскаго труда.

Другую иллюзію, согласно которой Сибирь была облагодѣтельствована заселеніемъ ея ссыльными, — было труднѣе разсѣять. Статистика указывала, что, начиная съ 1754 до 1885 г., въ Сибирь было выслано около 1.200.000 ссыльныхъ и каково бы ни было число убѣжавшихъ и преждевременно умершихъ, все-же многія сотни тысячъ жителей были этимъ путемъ присоединены къ коренному населенію страны. Доказывали даже, что если Сибирь обладаетъ теперь 4.100.000 населенія, то это населеніе составилось, главнымъ образомъ, изъ ссыльныхъ и ихъ потомства.

Цыфра, приведенная нами въ предыдущей главѣ, а равнымъ образомъ многія другія статистическія данныя помогли, однако, до извѣстной степени разсѣять и эту иллюзію. Оффиціальное разслѣдованіе, произведенное въ 1875 г., указывало, что хотя въ 4-хъ милліонномъ населеніи Сибири имѣется значительный процентъ потомковъ ссыльныхъ, все-же колонизація страны совершалась главнымъ образомъ путемъ свободныхъ переселеній, которыя дали странѣ неизмѣримо лучшіе элементы, по сравненію съ толпами ссыльныхъ арестантовъ, деморализованныхъ долгимъ заключеніемъ въ тюрьмахъ, изнуренныхъ трудомъ на каторгѣ и поселявшихся въ Сибири вовсе безъ намѣренія начать въ ней новую жизнь. Если статистическія данныя и не совпадаютъ вполнѣ съ крайними взглядами нѣкоторыхъ сибиряковъ, готовыхъ утверждать, что ссылка не играла никакой роли въ ростѣ населенія Сибири, все-же эти данныя показываютъ, что приростъ населенія путемъ притока ссыльныхъ оплачивался чрезмѣрными человѣческими страданіями, тѣмъ болѣе, что лишь менѣе половины ссыльныхпревращаются въ осѣдлыхъ поселенцевъ. Другая же половина является только тяжелымъ бременемъ для колоніи[1].

Незначительность результатовъ, достигнутыхъ въ дѣлѣ колонизаціи Сибири путемъ ссылки, должна была бы заставить правительство воздержаться отъ дальнѣйшихъ опытовъ въ этомъ направленіи, въ особенности, если бы были приняты во вниманіе тѣ страданія, которымъ подвергаются ссыльные. Но желаніе имѣть постоянное русское населеніе на островѣ Сахалинѣ, а равнымъ образомъ стремленіе сибирскихъ генералъ-губернаторовъ — освободиться отъ ежегодно увеличивающегося притока каторжанъ, посылаемыхъ въ Нерчинскіе заводы, побудили правительство предпринять новый опытъ — колонизаціи этого дикаго острова, путемъ ссылки туда ссыльно-каторжныхъ. Эта идея пришлась по вкусу въ Петербургѣ, а поэтому сибирскіе генералъ-губернаторы легко подыскали соотвѣтственныхъ чиновниковъ, которые изобразили островъ, какъ наиболѣе подходящее мѣсто для подобнаго эксперимента, и расписали въ самыхъ яркихъ краскахъ минеральныя богатства острова, его каменно-угольныя залежи и т. д. Правительство не желало прислушаться къ голосамъ частныхъ изслѣдователей, людей науки, горныхъ инженеровъ и морскихъ офицеровъ, которые характеризовали Сахалинъ сообразно суровой дѣйствительности. Начиная съ 1869 г. потокъ ссыльно-каторжныхъ направляется на злосчастный островъ.

Въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ въ печать не проникало никакихъ свѣдѣній объ этомъ нелѣпомъ экспериментѣ; но, въ концѣ концовъ, правда начала обнаруживаться и мы теперь имѣемъ достаточно данныхъ, чтобы составить общее понятіе о результатахъ этой бюрократической затѣи.

Хотя по пространству Сахалинъ занимаетъ одно изъ первыхъ мѣстъ среди острововъ міра, онъ долженъ быть причисленъ къ мѣстностямъ, наименѣе пригоднымъ для цѣлей колонизаціи. Въ этомъ отношеніи, среди острововъ міра, развѣ лишь Новая Земля и Новая Сибирь могутъ быть поставлены ниже Сахалина. Собственно говоря, онъ является соединительнымъ звеномъ между Японскимъ архипелагомъ и Курильскими островами, такъ что Японія разсматривала Сахалинъ, какъ часть своей территоріи вплоть до того времени, когда русскіе, въ 1853 г., устроили первый военный постъ въ Южной части острова. Три года спустя былъ устроенъ другой постъ при каменно-угольныхъ копяхъ Дуэ, напротивъ устья Амура. Россія, такимъ образомъ, завладѣла островомъ и онъ былъ обслѣдованъ въ періодъ 1860—1867 гг. нѣсколькими научными экспедиціями. Военные посты были усилены; начата была разработка юрскихъ каменно-угольныхъ отложеній въ Дуэ и въ 1875 г. Японія, продолжавшая разсматривать южный Сахалинъ, какъ часть своей территоріи, уступила его Россіи, въ обмѣнъ на Курильскіе острова.

Собственно говоря, островъ не обладаетъ ни малѣйшей привлекательностью въ какомъ бы то ни было отношеніи и, не смотря на его обширные размѣры (1000 верстъ длины и отъ 30 до 220 верстъ ширины), населеніе на немъ едва достигаетъ 5000 душъ. Около 2000 гиляковъ влачатъ печальное существованіе на сѣверѣ острова, занимаясь охотой; около 2500 айновъ — бородатое племя одного корня съ курильцами — живутъ въ немногихъ поселеніяхъ, разбросанныхъ по южной части и, наконецъ, нѣсколько сотенъ орочей, т.-е. тунгузовъ, ведутъ кочевую жизнь въ гористой области острова. Айны находятся въ состояніи прямого рабства у нѣсколькихъ японскихъ купцовъ, снабжающихъ ихъ зерновымъ хлѣбомъ, солью и другими необходимыми продуктами, въ обмѣнъ на которые этотъ несчастный народецъ принужденъ расплачиваться тяжелой работой: японскіе купцы отбираютъ у айновъ всю рыбу, которую послѣдніе успѣваютъ наловить въ заливахъ и въ устьяхъ немногихъ рѣкъ, оставляя айнамъ лишь количество, необходимое для скуднаго пропитанія. Сахалинъ, за все время его историческаго существованія, будучи сначала подъ владычествомъ Китая, а позднѣе Японіи, никогда не обладалъ осѣдлымъ населеніемъ; на немъ жили лишь кучки нищенски-бѣдныхъ охотниковъ и рыболововъ.

Да, въ сущности, лишь охотники и рыболовы и могли найти здѣсь какія-либо средства къ жизни.

Не то, чтобы островъ лежалъ въ очень широкихъ высотахъ: его южная оконечность доходитъ до 46°, а сѣверная не переходитъ за 54°. Но дѣло въ томъ, что теплое морское теченіе, которое могло бы принести къ острову теплоту китайскихъ водъ, не достигаетъ его; въ то время, какъ ледяное холодное теченіе, выходящее изъ „великаго ледника“ Тихаго океана — Охотскаго моря — омываетъ восточные берега острова. Въ серединѣ лѣта русскіе изслѣдователи нашли восточные берега покрытыми ледяными полями и кучами льда, нанесеннаго сѣверо-восточными вѣтрами. А на западѣ узкій продолговатый островъ имѣетъ огромный холодильникъ — холодныя и высокія горныя цѣпи Сибири, отъ которыхъ онъ отдѣленъ лишь очень узкимъ и мелкимъ проливомъ. Лучи солнца скрываются за тяжелыми облаками и густыми туманами. Когда Ив. Сем. Поляковъ высадился въ Дуэ, (на среднемъ Сахалинѣ), въ концѣ іюня, онъ нашелъ горы покрытыми снѣгомъ, а почву замерзшей до глубины 21 дюйма. Лѣтніе всходы едва начинали прозябать, а высадку огородныхъ овощей нельзя было начать раньше 20 іюня. Іюнь приближался къ концу, но термометръ за все это время не поднимался выше 18° C. За все время не выдалось ни одного яснаго дня; густой туманъ окутывалъ побережье и сосѣднія горы цѣлыхъ восемь дней втеченіи іюня.

Нѣсколько горныхъ цѣпей (высотой отъ 2000 до 5000 футовъ) пересѣкаютъ островъ. Ихъ болотистые, или каменистые склоны сверху до низу покрыты жалкими лѣсами, состоящими изъ деревьевъ свойственныхъ субарктической полосѣ. А между горъ проходятъ лишь узкія, сырыя, болотистыя долины — совершенно непригодныя для земледѣлія. Крутые склоны горъ спускаются къ самому Татарскому проливу, такъ что дорогу нельзя проложить по берегу, не пробивая утесовъ.

Въ сущности только двѣ долины прорѣзаютъ горы, заполняющія островъ: долина рѣки Дуэ, продолжающаяся къ сѣверо-востоку долиною Тыми и долина Пороная въ южной части острова. Въ первую изъ нихъ, къ тому мѣсту, гдѣ добываютъ каменный уголь, и направлены были ссыльно-каторжные.

И. С. Поляковъ, посѣтившій Сахалинъ въ 1881—82 г. по порученію Петербургской Академіи Наукъ, слѣдующимъ образомъ описываетъ эту долину, которая въ воображеніи русскихъ бюрократовъ должна была сдѣлаться центромъ русской цивилизаціи на островѣ. Горы, окружающія эту узкую долину, въ большинствѣ обнажены отъ растительности и ихъ склоны черезчуръ круты, чтобы на нихъ можно было засѣять хлѣбъ. Дно самой долины состоитъ изъ слоя тяжелой глины, покрытой сверху лишь тонкимъ пластомъ пахатной земли. Вся долина имѣетъ очень болотистый характеръ. „Можно ходить, не увязая очень глубоко въ грязи — говоритъ Поляковъ, — „но вся долина усѣяна торфяниками и глубокими болотами… Почва нигдѣ не пригодна для земледѣлія… Мѣстность сильно напоминаетъ худшія части Олонецкой губерніи, съ той лишь разницей, что она часто покрыта водой, даже въ лѣсахъ и что дѣлаетъ невозможнымъ методъ, практикуемый въ Олонецкой губерніи, т.-е. — выжиганіе лѣса, за которымъ слѣдуетъ корчеваніе“. „Въ такихъ условіяхъ земледѣліе и огородничество въ окрестностяхъ Дуэ невозможны. Лишь нѣсколько полосъ въ верхней части долины и по верховью Тыми могутъ быть использованы для этой цѣли. Но эти немногія полоски, встрѣчаемыя изрѣдка, въ большей части, уже обработаны[2].

Между тѣмъ, именно тутъ, въ окрестностяхъ Дуэ, сосредоточены каторжане въ качествѣ колонистовъ, послѣ отбытія ими каторги въ Александровской тюрьмѣ. Поселеніе вокругъ этой тюрьмы отличается необыкновенной мрачностью. Имѣются двѣ большія казармы — тюрьмы, возлѣ нихъ разбросано нѣсколько домовъ, а за ними начинается тайга. Лишь Верхне-Александровскъ, расположенный нѣсколько выше по долинѣ и Корсаково, съ его нѣсколькими домами имѣетъ болѣе жилой видъ; но и тамъ уже вся земля, пригодная для огородничества, находится подъ обработкой. А, между тѣмъ, Сахалинъ былъ выбранъ мѣстомъ ссылки для каторжанъ именно лишь съ цѣлью образовать изъ нихъ постоянныя земледѣльческія поселенія. Предполагалось, что, отбывъ часть срока на каменно-угольныхъ копяхъ, они будутъ поселены по близости и станутъ выращивать достаточно хлѣба для своего прокормленія и для снабженія тюрьмы.

Въ верхней части долины, которая, согласно преувеличеннымъ отчетамъ администраціи, должна была сдѣлаться житницей Сахалина, почва отличается тѣми же качествами и небольшимъ поселеніямъ, Рыкову и Мало-Тимовскому, — „являющимся наиболѣе удобными мѣстами для земледѣлія на всемъ островѣ“, — приходится вести ту же упорную борьбу съ природой. Овесъ не вызрѣваетъ и выращиваютъ только ячмень. Что же до дорогъ, соединяющихъ эти поселенія, то сообщение по нимъ очень трудно. Въ лѣсахъ прорѣзаны просѣки, но лошади вязнутъ въ болотистой почвѣ. Много надеждъ возлагалось на Тымскую долину, которая является продолженіемъ Александровской долины къ сѣверо-востоку и доходитъ до Охотскаго моря. Но ея болотистая почва, а тѣмъ болѣе холодъ и туманы Охотскаго моря, дѣлаютъ занятіе земледѣліемъ въ долинѣ, за исключеніемъ верхней части ея, совершенно невозможнымъ. Ея растительность имѣетъ субполярный характеръ, а приморское побережье ничѣмъ не отличается отъ Сибирской тундры. „Если впослѣдствіи — говоритъ Поляковъ въ оффиціальномъ отчетѣ, — „послѣ тщательныхъ поисковъ и найдутся нѣсколько мѣстъ въ Тымской долинѣ, пригодныхъ для садоводства и распашки подъ зерновые хлѣба, слѣдовало бы подождать результатовъ опыта въ уже имѣющихся поселеніяхъ, прежде чѣмъ заводить новыя; тѣмъ болѣе, что снабженіе этихъ поселеній пищевыми продуктами уже и теперь сопряжено съ значительными затрудненіями и колонія серьезно страдаетъ отъ недостатка провизіи. Что же касается надежды относительно устройства деревень въ устьѣ Тыма, она совершенно ошибочна, такъ какъ это — область тундры и полярной березы“. Эти заключенія русскаго путешественника, выраженныя въ столь сдержанной, — можетъ быть черезчуръ сдержанной, — формѣ, вполнѣ подтверждаются наблюденіями д-ра Петри въ 1883 г., съ той лишь разницей, что итальянскій докторъ не отличается сдержанностью русскаго ученаго. Всѣ разсказы о „Колонизаціи Сахалина“, — писалъ онъ въ Jahresbericht Бернскаго географическаго общества за 1883 и 1884 г. — „ничто иное, какъ самая наглая ложь, распускаемая администраціей острова. Въ то время, какъ мѣстная администрація показываетъ на бумагѣ 1000 десятинъ якобы уже находящихся подъ обработкой, съемка, сдѣланная г. Карауловскимъ, даетъ только 510 десятинъ дѣйствительно обработанныхъ. Выходитъ, что 700 семействъ ссыльно-каторжныхъ, которымъ были обѣщаны надѣлы въ 13 дес. пахатной земли на каждую душу мужского пола, въ дѣйствительности успѣли очистить не болѣе ⅔ десят. на семью“[3]. Д-ръ Петри приходитъ къ заключенію, что островъ совершенно непригоденъ для земледѣлія и что правительство рѣшилось на подобный экспериментъ, вслѣдствіе лживыхъ отчетовъ людей, такъ или иначе заинтересованныхъ въ этомъ предпріятіи.

Насколько можно судить, по обнаружившимся фактамъ, опытъ вполнѣ подтвердилъ мрачныя предсказанія Полякова и д-ра Петри. Выращиваніе зерновыхъ посѣвовъ на островѣ сопровождается такими затрудненіями и такой неизвѣстностью въ успѣхѣ, что новые поселенцы должны питаться продуктами, привозимыми изъ Россіи; при чемъ нѣтъ никакой надежды на улучшение въ этой области. Пищевые продукты приходится переносить изъ долины Дуэ въ Тымскую долину (селеніе Дербинское) черезъ горную цѣпь, на спинахъ арестантовъ, на пространствѣ 90 верстъ[4]; теперь читатель можетъ понять, что, въ сущности, обозначали сдержанный слова Полякова о „недостаткѣ провизіи“. Что же касается тѣхъ немногихъ свободныхъ колонистовъ, которые, повѣривъ лживымъ обѣщаніямъ, бросили свои дома въ Тобольской губерніи, и переселились въ Таной, основавъ тамъ деревню въ 25 домовъ, — они вынуждены были бросить Сахалинъ послѣ 3-хъ лѣтней отчаянной борьбы съ негостепріимнымъ климатомъ и безплодной почвой. Несмотря на субсидіи отъ казны, они не пожелали остаться на островѣ и выселились на материкъ на Тихо-океанское побережье.

Несомнѣнно, что Сахалинъ никогда не сдѣлается земледѣльческой колоніей. Если и заведутъ тамъ колонистовъ, то, подобно переселенцамъ нижняго Амура, они будутъ служить постояннымъ обремененіемъ казны и правительство, въ концѣ концовъ, вынуждено будетъ разрѣшить имъ переселиться въ какую-либо иную мѣстность, ибо въ противномъ случаѣ ему придется долгіе годы кормить колонистовъ. Пожалуй, на островѣ можно было бы вести съ нѣкоторымъ успѣхомъ скотоводство. Но во всякомъ случаѣ, Сахалинъ можетъ разсчитывать лишь на очень незначительное количество колонистовъ, которые могли бы пропитываться продуктами скотоводства и рыбной ловлей.

Въ Россіи много говорили о Сахалинскомъ каменномъ углѣ. Но и въ этомъ отношеніи были допущены большія преувеличенія. Правда, сахалинскій каменный уголь предпочитается на Востокѣ австралійскому, но онъ несравненно хуже Нью-Кестльскаго или Кардиффскаго[5].

Добываніе каменнаго угля на Сахалинѣ было начато еще въ 1858 г. и въ теченіи первыхъ 10 лѣтъ его было добыто 30.000 тонъ. Но уголь получался плохой, съ массой камней, а его добываніе (которое производилось при свѣтѣ стеариновыхъ свѣчей![6] обходилось баснословно дорого. Но все же запасъ добытаго угля быстро возросталъ по мѣрѣ того, какъ, партія за партіей, прибывали каждый годъ новые ссыльно-каторжные, такъ что теперь часть ихъ занята проведеніемъ дороги по побережью, съ цѣлью облегчить сношенія между Дуэ и Александровскомъ. Между прочимъ, въ скалахъ былъ пробитъ туннель; но этотъ знаменитый туннель, который долженъ былъ еще прославить Сахалинъ и объ окончаніи работъ въ которомъ торжественно возвѣщалось въ русскихъ газетахъ, 1886 г. еще вовсе не былъ готовъ; тогда это была лишь круглая дыра, сквозь которую люди могли пробираться лишь на четверенькахъ.

Хуже всего, пожалуй, что на всемъ береговомъ пространствѣ Сахалина не имѣется ни одной природной гавани и доступъ къ его берегамъ чрезвычайно затруднителенъ, вслѣдствіе тумановъ, поздняго наступленія лѣта и отсутствія маяковъ въ Татарскомъ проливѣ. Рейдъ въ Дуэ совсѣмъ не защищенъ отъ вѣтровъ. Большой заливъ Терпѣнія черезчуръ мелокъ, глубина его не превышаетъ 24 фут. на разстояніи полумилли отъ берега. Лучшій заливъ — Анивскій, который замерзаетъ лишь на нѣсколько недѣль, также совершенно не защищенъ отъ вѣтровъ и не имѣетъ гаваней. Только заливъ Мордвиново даетъ хорошую якорную стоянку.

Пройдетъ, вѣроятно, не мало лѣтъ, пока сахалинскій уголь сможетъ конкурировать съ Европейскимъ въ портахъ Китая. А пока это наступитъ, для добыванія 5.000 тонъ, необходимыхъ для той части русскаго флота, которая находится въ этихъ водахъ, вполнѣ было бы достаточно работы 120 чел. Тысячамъ арестантовъ, такимъ образомъ, въ сущности, нечего дѣлать на Сахалинѣ и добытый ими уголь, вѣроятно, будетъ лежать десятки лѣтъ безъ употребленія.

Первая партія арестантовъ, состоявшая изъ 800 чел., была послана на Сахалинъ въ 1869 г. Слѣдуя установившимся традиціямъ, администрация не могла изобрѣсть ничего лучшаго, какъ послать ихъ черезъ Сибирь; такимъ образомъ, тѣмъ изъ нихъ, которые слѣдовали изъ Карійскихъ каторжныхъ тюремъ, пришлось совершить путешествіе въ 3000 верстъ внизъ по Амуру, а высылавшимся изъ Россіи пришлось совершить не менѣе 7000 верстъ, прежде чѣмъ они добрались до Николаевска, у устья Амура.

Результаты этого путешествія были, поистинѣ, ужасающи. Когда первая партія, выступившая въ путь въ составѣ 250 чел., достигла наконецъ Николаевска, то, не говоря уже о смертности въ пути, всѣ арестанты въ партіи страдали цынгою; 50 чел. изъ нихъ не могли двигаться…[7]. И эти несчастные люди предназначались быть піонерами колонизаціи на Сахалинѣ! Не удивительно, что въ первые годы смертность на Сахалинѣ достигала 117 чел. на 1000 и что каждый ссыльный находился нѣкоторое время въ госпиталѣ трижды въ теченіи одного года[8].

Лишь послѣ длиннаго ряда подобныхъ „ошибокъ“, о которыхъ говорилось даже въ нашей подцензурной прессѣ, транспортированіе ссыльно-каторжныхъ на Сахалинъ черезъ Сибирь было прекращено и ихъ начали высылать моремъ, черезъ Одессу и Суэзскій каналъ. Англичане, вѣроятно, еще помнятъ, въ какомъ ужасномъ состояніи были привезены каторжане въ Суецъ и какой крикъ негодованія былъ поднятъ по этому поводу въ англійской прессѣ. Положеніе вещей въ теченіи послѣднихъ лѣтъ нѣсколько улучшилось, судя по врачебнымъ отчетамъ, которые утверждаютъ, что транспортированіе арестантовъ, на пароходахъ, идущихъ изъ Одессы, производится при сравнительно сносныхъ условіяхъ. Но еще недавно въ газетахъ появилось извѣстіе, что послѣдній транспортъ (въ 1886 г.) пострадалъ отъ оспенной эпидеміи и что смертность снова достигла ужасающихъ размѣровъ. Вслѣдъ за этимъ газетнымъ извѣстіемъ, вѣроятно, послѣдуетъ оффиціальное опроверженіе, но кто ему повѣритъ?

О положеніи ссыльно-каторжныхъ на Сахалинѣ извѣстно, въ сущности, немного[9]. Въ 1879 г. въ русскихъ газетахъ появилось заявленіе, подписанное русскимъ купцомъ, о безграничномъ произволѣ главноуправляющаго островомъ. Тюремная администрація обвинялась въ томъ, что она обкрадываетъ нищихъ арестантовъ. Докторъ А. А. писалъ, въ Октябрѣ 1880 г. изъ Александровска: „Я назначенъ въ Корсаковскій госпиталь (на югѣ острова), но не смогу добраться до него раньше слѣдующаго іюня… Мой товарищъ ушелъ со службы… онъ не могъ долѣе переносить совершающихся безобразій![10]. Многозначительныя слова, дающія русскому читателю возможность догадываться о правдѣ, въ особенности въ сопоставленіи со слѣдующимъ: „Завѣдывающій колоніей рѣдко посѣщаетъ казармы, да и то лишь окруженный вооруженными надзирателями. Начальникъ тюрьмы не осмѣливается появляться среди арестантовъ“. Позднѣе, въ петербургской газетѣ „Страна“ было напечатано о продѣлкахъ администраціи на островѣ, открытыхъ главнымъ командиромъ русской тихо-океанской эскадры. Оказывалось, что въ то время, какъ каторжане изъ бѣдняковъ посылались на самыя тяжелыя работы, закованными въ кандалы, богатые негодяи изъ арестантовъ занимали привеллегированное положеніе: они пользовались на островѣ совершенной свободой, сорили деньгами и устраивали банкеты начальству.

Вышеприведенныя разоблаченія вызвали оффиціальное разслѣдованіе. Газеты торжествовали по этому поводу, но каковы были результаты этого изслѣдованія — осталось неизвѣстнымъ. Съ тѣхъ поръ, въ прессѣ не появлялось никакихъ свѣдѣній о Сахалинѣ, за исключеніемъ вышеупомянутой нами работы д-ра Петри. Переполненіе Александровской тюрьмы, вѣроятно, достигаетъ ужасающихъ размѣровъ. Она была построена всего на 600 человѣкъ, но въ 1881 г. въ ней помѣщалось 1103 чел., а въ 1882 г. — 2230 чел. Вѣроятно, были построены какие-нибудь временныя казармы. Но можно себѣ представить, что должны представлять „временныя казармы“ на Сахалинѣ!

Изъ всего вышесказаннаго видно, что наибольшимъ затрудненіемъ для Сахалинской администраціи является размѣщеніе каторжанъ и подысканіе какого-либо занятія для тѣхъ, которые освобождаются отъ выполненія каторжной работы. Такъ какъ ни въ Россіи, ни въ Сибири не имѣется подходящаго мѣста для содержанія каторжанъ, ихъ высылаютъ на Сахалинъ въ увеличивающейся съ каждымъ годомъ пропорціи. Въ Сибири, послѣ освобожденія, они получаютъ надѣлъ земли и нѣкоторыя земледѣльческія орудія; по истеченіи двухъ лѣтъ правительство слагаетъ съ себя всякую заботу о нихъ. Но что дѣлать съ ними на Сахалинѣ? Земледѣліе на островѣ, какъ мы видѣли, почти невозможно, поселенцамъ приходится буквально голодать и администрація вынуждена подвозить имъ пищевые продукты изъ Россіи, подвергаясь всевозможному обычному риску. Такъ, напр., лѣтомъ 1886 г., судя по замѣткѣ въ полу-оффиціальной газетѣ, выходящей во Владивостокѣ, грузъ муки, предназначавшійся для Сахалина, прибылъ подмоченнымъ и въ немъ завелись черви. По этому поводу было назначено, по обыкновенію, „разслѣдованіе“; но это „разслѣдованіе“ мало поможетъ Сахалинцамъ, оставшимся безъ муки.

Исторія Сахалинской „колонизаціи“ является повтореніемъ того, что мнѣ пришлось наблюдать въ 60-хъ годахъ на Амурѣ и Уссури; разница развѣ въ томъ, что Сахалинъ находится въ худшихъ условіяхъ. На Сахалинѣ пудъ ржаной муки самаго сквернаго качества обходится въ 4 руб.; цѣна эта удваивается, въ случаѣ недохватки въ казенныхъ складахъ, вслѣдствіе несвоевременной доставки или какой-либо другой случайности. Такимъ образомъ, предполагаемые земледѣльцы, которые должны были вскорѣ снабжать тюрьму продуктами земледѣльческаго труда и которые при болѣе соотвѣтственной обстановкѣ, пожалуй, могли бы достигнуть этой цѣли, — при настоящемъ положеніи вещей должны быть сами спасаемы отъ голода. Да это и понятно, когда каждой семьѣ удалось расчистить среднимъ числомъ лишь ⅔ десятины — изъ-подъ болотистыхъ лѣсовъ.

Однимъ изъ крупныхъ преимуществъ Сахалина, съ точки зрѣнія тюремной администраціи, было то обстоятельство, что побѣгъ былъ обставленъ чрезвычайными трудностями. Этимъ преимуществомъ Сахалинъ, дѣйствительно, обладаетъ. Въ сущности, не самый побѣгъ — невозможенъ. Въ 1870 г. не менѣе 16% всего арестантскаго населенія острова пытались бѣжать. Но громадное большинство изъ нихъ было поймано туземцами, которые или убивали ихъ, если захватили вдали отъ военнаго поста, или же приводили на постъ, если думали, что за это получатъ должное вознагражденіе. За каждаго бѣглаго, захваченнаго въ Сибири, туземцамъ платится казной по 10 руб., если его приведутъ живымъ и 5 руб., если его убьютъ. На Сахалинѣ арестантовъ расцѣниваютъ дешевле и въ первомъ случаѣ платятъ 6 руб., а въ послѣднемъ — 3 руб., думая, что и такая расцѣнка побудитъ нищихъ гиляковъ охотиться за бѣглецами. Они ведутъ эту „охоту“ самымъ варварскимъ образомъ, особенно съ тѣхъ поръ, какъ Сахалинское начальство раздало имъ ружья. Д-ръ Петри разсказываетъ, что однажды гиляки встрѣтили партію сектантовъ, принадлежавшихъ къ сектѣ бѣгуновъ, религіозное ученіе которыхъ понуждаетъ ихъ порвать всякія связи съ грѣшнымъ міромъ, находящимся во власти антихриста, и вести жизнь постоянныхъ странниковъ, не имѣющихъ не только домовъ, но и никакой собственности. Ихъ было 12 душъ; у нѣкоторыхъ были на рукахъ дѣти, и всѣ они были убиты гиляками. Наиболѣе замѣчательной чертой характера этихъ злосчастныхъ туземцевъ является отсутствіе какой-либо злобы по отношенію къ бѣглецамъ: они отнесутся къ бѣглецу самымъ лучшимъ образомъ, если послѣдній дастъ имъ 3 руб. или что-либо равноценное. Но, если бѣглецъ не можетъ заплатить требуемаго выкупа, гиляки безжалостно убиваютъ его, съ цѣлью полученія „цѣны крови“, 3-хъ рублей, платимыхъ тюремной администраціей. Когда выдача этой преміи за человѣческую жизнь была временно пріостановлена, гиляки сами помогали бѣглецамъ. — „Что подѣлаешь“, — говорятъ Сахалинскіе ссыльные, — „они сами голодаютъ, а 3 рубля, да одежа съ убитаго — немалый соблазнъ для голоднаго человѣка“.

И все-же, побѣги — многочисленны. Бѣглецы пробираются на юго-востокъ, хотя этотъ путь по горамъ и лѣсамъ чрезвычайно трудный и, добравшись до морского берега, они ждутъ тамъ, пока завидятъ американское китоловное судно. Нѣкоторые перебираются черезъ Татарскій проливъ, который имѣетъ всего 9 верстъ ширины у мыса Погоби, гдѣ зимой можно по льду перейти на материкъ, другіе же, срубивши плотъ изъ 3-хъ — 4-хъ деревьевъ, пускаются въ море. Шкуна „Востокъ“ недавно встрѣтила въ проливѣ такой плотъ. Со шкуны замѣтили какую-то черную движущуюся точку и, приблизившись къ ней, увидали двухъ бѣглецовъ на плоту изъ четырехъ бревенъ. У нихъ было ведро прѣсной воды, запасъ хлѣбныхъ сухарей и два кирпича чая; они носились по морю, не имѣя представленія — куда ихъ занесетъ теченіе. На вопросъ: куда они плывутъ? бѣглецы отвѣчали: „Туда, въ Россію!“ — указывая при этомъ куда-то на западъ. Большинство изъ нихъ умираетъ въ пути, потопленные набѣжавшимъ шкваломъ, или попавъ подъ буранъ, — ужасный Амурскій буранъ, — который иногда погребаетъ Николаевскъ на нѣсколько дней подъ снѣгомъ. А если имъ и удается, въ концѣ концовъ, добраться до материка, имъ приходится переносить массу страданій, прежде чѣмъ они доберутся до населенныхъ частей Амура. Говорятъ, бывали даже случаи людоѣдства. И все-таки нѣкоторымъ удается возвратиться въ Россію. Нѣсколько лѣтъ тому назадъ одинъ изъ нихъ, Камоловъ, который уже добрался до родной деревни, но былъ выданъ какимъ-то личнымъ врагомъ, былъ преданъ суду за побѣгъ и его простой разсказъ тронулъ сердца многихъ въ Россіи. Онъ странствовалъ 2 года, переплывая озера и рѣки, пробираясь сквозь лѣса и степи, пока добрался до дома. Жена ждала его возвращенія. Въ теченіи нѣсколькихъ недѣль онъ былъ счастливъ. „Рѣки, горы, бурный Байкалъ, страшныя снѣжныя бури не причинили мнѣ зла“, — говорилъ онъ на судѣ, — „звѣри пожалѣли меня. Но люди, мои односельчане, оказались безжалостными: они выдали меня!“

„Назадъ, въ Россію!“ — такова мечта неустанно преслѣдующая всякаго ссыльнаго. Его могутъ сослать на Сахалинъ, но мысли его непрестанно обращены къ западу и даже съ Сахалина онъ будетъ всячески пытаться вернуться въ свою родную деревню, увидать свою заброшенную избу. Система ссылки, очевидно, отжила свое время, если ссыльныхъ приходится поселять на уединенномъ островѣ, съ цѣлью — предупредить побѣги.

Мы надѣемся, что, въ болѣе или менѣе близкомъ будущемъ, ссылка въ Сибирь будетъ прекращена. И чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше, ибо Сибирь велика, а бюрократическая фантазія безпредѣльна. Кто можетъ поручиться, что завтра чиновникамъ не придетъ въ голову устроить новыя земледѣльческія колоніи въ Землѣ Чукчей или на Новой Землѣ и посвятить новые гекатомбы страдальцевъ, съ единственной цѣлью — дать нѣсколькимъ чиновникамъ доходныя должности?

Во всякомъ случаѣ, бюрократическіе невѣжды въ Петербургѣ, кажется, рѣшили отказаться отъ выполненія фантастическаго плана, имѣвшаго цѣлью превращеніе Сахалина въ уголовную колонію[11]. Судя по послѣднимъ извѣстіямъ, предполагается расширить Карійскія тюрьмы и увеличить количество каторжанъ, ссылаемыхъ туда, на 1000 чел.; предполагается также снова начать разработку Нерчинскихъ серебряныхъ рудниковъ, работы въ которыхъ были пріостановлены нѣсколько лѣтъ тому назадъ. Какъ видите, въ дѣлѣ ссылки, какъ и во многихъ другихъ отношеніяхъ, мы возвращаемся къ тому положенію вещей, какое было 35 лѣтъ тому назадъ, наканунѣ Крымской войны.

Примѣчанія.

↑ См. приложеніе А.↑ Ив. Поляковъ. «Путешествіе на островъ Сахалинъ въ 1881—2 году». Эта работа была напечатана въ «Извѣстіяхъ Русскаго Географическаго Общества» (1883).↑ Jahresbericht der Geographischen Gesellschaft von Bern, 1883—84, см. стр. 129 и 39. См. также «St. Petersburg’s Herold», №№ 353—356, за 1884 г.↑ Д-ръ Петри, l. c.↑ По свѣдѣніямъ, приводимымъ д-ромъ Петри за сахалинскій каменный уголь платятъ отъ 7 до 7½ долларовъ за тонну, въ то время, какъ японскій и австралійскій уголь обходится 5 дол.↑ Кеппенъ. «Сахалинъ». Его каменноугольныя копи и каменноугольная промышленность. Спб., 1875. (Очень цѣнная работа, которой можно довѣряться).↑ Тальбергъ. «Ссылка на Сахалинъ». („Вѣстн. Европы“, Май, 1879).↑ Кеппенъ, l. c.↑ Писано въ 1886 г.; съ тѣхъ поръ труды Чехова и Дорошевича пролили полный свѣтъ на Сахалинскіе порядки.↑ «Порядокъ». 8 Сентября 1881 г.↑ Все оставалось по-прежнему, покуда японцы не овладѣли Сахалиномъ.

https://ru.m.wikisource.org/wiki/В_русских_и_французских_тюрьмах_(%D0%9A%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%BE%D1%82%D0%BA%D0%B8%D0%BD_1906)/6/%D0%94%D0%9E