Разновидности японского холодного оружия
августа 20, 2009 Wolfson No comments
Катана (Katana) и тати (Tachi)
Образ именно такого оружия возникает в мыслях человека Запада при разговоре о японских мечах, хотя с хронологической точки зрения, так сказать, по старшинству, правильнее было бы расположить эти виды наоборот, ибо тати древнее, чем катана, а его статус выше. Уже задолго до кровавого периода “воюющих провинций” меч тати был принадлежностью конного воина, одновременно являясь атрибутом парадного костюма. Разглядывая сегодня чудесные гравюры, изображающие знаменитых полководцев и героев древности, нетрудно заметить, что все, за очень малым исключением, изображены с мечами тати у пояса. Неважно, находятся они при этом в седле, в лодке или на грешной земной тверди - почти всегда их чресла оттянуты внушительной изогнутой полосой каленой стали.

Катана же составляла оснастку пеших самураев низкого ранга, а также всего гражданского люда, включая разбойников. Величественные носители тати, в свою очередь, пользовались катаной при повседневной одежде и в быту.
Но не стоит понимать сказанное слишком строго. Это не закон или твердое правило, а своего рода тенденция, изобилующая исключениями, хотя затянутый в доспехи военачальник выглядел бы с катаной за поясом так же странно, как и горожанин, нацепивший тати поверх драного кимоно.

Клинки и того, и другого вида совершенно аналогичны, если не принимать в расчет два обстоятельства - тати почти всегда длиннее и более изогнут. Это прямо связано с основным родом его деятельности как оружия всадника. То же самое мы видим у сугубо “конных” народов - татар, монголов и персов. На скаку удобнее рубить, нежели колоть, а длина клинка должна быть такой, чтобы можно было достать припавшего к земле противника. Форма и габариты персидской сабли в точности соответствовали кругу ее задач, будучи в этом близки соответствующим параметрам японских тати (различия рукояток и расположения точки максимального прогиба можно в расчет не принимать).
Большая часть клинков тати длинные, узкие и хищные. Расцветом их качества, как и качества всего остального японского оружия, считается период Камакура. Накал страстей в то время был достаточно высок, чтобы обеспечивать постоянный спрос на оружие, но не так безбрежен, как в эпоху Муромати, поставившей кузнецов перед необходимостью наладить едва ли не поточное производство мечей.
Способ ношения тати был замечательно прост и удобен - меч подвешивался к поясу слева (точнее, им опоясывались, используя специальный шнур) лезвием (прогибом) вниз, высоко и практически горизонтально:

Такой стиль несравненно удобнее европейской манеры волочить за собою ножны сабель и палашей, рискуя запутаться в них самому или опрокинуть на пол невнимательного собеседника, а то и даму, отчего пошла лихая, но паразитическая привычка контролировать эфес левой рукой. Самурайский подвес не в пример совершеннее, поскольку меч абсолютно не препятствовал бегать, прыгать, вскакивать в седло и даже кувыркаться. Рукоятки тати также несколько отличаются от рукояток катана, что нагляднее всего проявлялось в ранних образцах, но постепенно размылось на подходе к периоду Эдо. Иногда (и довольно часто) их габариты заставляют думать о непропорциональности, хотя прежние владельцы придерживались, скорее всего, иного мнения. Приведенная ниже рукоятка принадлежит, разумеется, огромному полевому “но-тати”, с помощью которых могучие пехотинцы доставали всадников прямо с земли, уравновешивая тем самым преимущества конницы.

Носить его у пояса не имело смысла, так как выход руки просто не позволял извлечь клинок из ножен. Поэтому полевые мечи таскали за спиной, а особенно выдающиеся экземпляры клали на плечо.
И последнее - только у тати (никогда у катана) встречается архаичный тип оформления рукояти без оплетки, при котором кожа ската “самэ-кава” (Same Kawa) или любая иная крепилась на клею продольной вереницей гвоздиков. Бляшки мэнуки монтировались непосредственно на поверхность. Позднее этот стиль сохранился исключительно как принадлежность редких, драгоценных, подарочных изделий наподобие такого:

Как оружие славных сражений в чистом поле, тати полностью утратил свое назначение в мирные годы Токугавского сгуната. На его долю осталась лишь вторая часть жизненного призвания - парадная и церемониальная. Именно в эпоху Эдо виртуозное мастерство оружейников воплотилось в изумительных по тонкости проработки образцах, среди которых черпают вдохновение современные рыцари сувенирной индустрии. Но сомнительная слава создателей фальшивого оружия принадлежит не им - предприимчивые японские маэстро оснащали свои шедевры бутафорскими клинками задолго до наших дней. Выродившиеся придворные аристократы из высших слоев знати использовали в качестве детали костюмов так называемые “кадзари-тати” - “разукрашенные” мечи, в которых внешнее великолепие лака, золота и гравировок скрывало никчемный клинок простого железа.

Катана счастливо избежала печальной участи придворного реквизита. Несмотря на то, что знать, естественно, использовала данный тип меча, он все же оставался реальным боевым предметом, и как раз в период Эдо сместившиеся акценты общественного бытия открыли для него необычайно широкий простор деятельности. Когда громоподобные столкновения закованных в латы армий уступили место благородным (или неблагородным) схваткам на городских улицах и пустырях, участники которых не имели на себе ничего, кроме собственной кожи и кимоно, ловкость и скорость фехтовальной техники стали цениться выше ломовой силы суровых солдат времен Асикага.
Способ же ношения катана как нельзя лучше подходил к любому платью - меч затыкали за пояс лезвием вверх, где он и пребывал в слегка наклонном положении до того мгновения, пока тренированная рука в долю секунды не выдергивала его на свободу. Здесь же, по соседству, размещался его младший брат “вакизаси”.
В подобной ориентации носились кавказские и донские шашки, причем снова приходится подчеркнуть - японский способ рациональнее. Шашка висела слишком вертикально, мешая ходьбе и прочим маневрам. На бегу тяжелую железку приходилось держать левой рукой, иначе она немилосердно колотила по ногам. Напротив - меч, расположенный у центра тела, да еще плотно зафиксированный как поясом, так и собственным шнуром “сагэо” (Sageo), нисколько не мешал выполнять даже акробатические номера, позволяя к тому же демонстрировать технику “иай” и обнажать клинок с последующим ударом непосредственно на выходе, скажем, из кувырка.

Катана почти всегда короче тати и обладают меньшим прогибом. Длинный клинок неудобен для пешего, так как он непременно зацепит землю, если опустить руку вниз, а такая потеря времени означала смерть. Прогиб также не случаен - чем прямее оружие, тем удобнее им колоть. В итоге печальный опыт автоматически сформировал тот тип, что знаком нам сегодня:

Длина рукоятки составляет от 25 до 30 см, а длина рабочей зоны (между цубой и острием) - не более 75 см. Безусловно, рост и длина рук конкретного владельца могут изменять эти цифры в большую или меньшую сторону.

Убранство катана отличается от слегка варварской роскоши тати. Его декор может быть передан словами “скромность”, “элегантность”, в крайнем случае - “сдержанный шик”, но не более. Именно в монтировке катана наиболее отчетливо проявились традиционные черты японского понимания красоты, сформулированные четырьмя формулами “измерения прекрасного” - ваби, саби, сибуй и югэн. Три первых уходят корнями в древнюю религию синто, “югэн” же - буддийская категория.

“Ваби” - это отсутствие чего-либо нарочитого, вычурного, броского, то есть в представлении японцев вульгарного. Это мудрая сдержанность, красота простоты.

“Саби” - дословно “ржавчина”. Этим понятием передается прелесть потертости, некоего налета времени, патины, следов прикосновения многих рук. Считается, что время способствует выявлению сути вещей. Поэтому японцы видят особое очарование в свидетельствах возраста. Их привлекает темный цвет старого дерева, замшелый камень в саду и т. д. Категория “саби” выражает связь искусства с природой.
Но “ваби” и “саби” - слова старинные, и постепенно их стали употреблять совместно, слитно, как одно понятие. Так родилось популярное слово “сибуй”. Если спросить японца, что это означает, он ответит: “Сибуй - то, что человек с хорошим вкусом называет красивым”. Таким образом, “сибуй” - это окончательный приговор в оценке предмета. На протяжении столетий у японцев развилась почти мистическая, интуитивная способность распознавать качества, определяемые категорией “сибуй”. Это красота естественности плюс красота простоты. Это красота, присущая назначению данного предмета, а также материалу, из которого он сделан. Меч или нож красив не потому, что изукрашен драконами. В первую очередь в нем должна чувствоваться острота лезвия и прочность закалки. Вот почему все японские клинки внушают бессознательный страх, смешанный с восхищением. Мы явственно ощущаем их смертоносную целесообразность, чего, увы, лишено подавляющее большинство западного оружия. Чем-то подобным веет от хищного силуэта современного истребителя.

“Югэн” - очень загадочное и трудноуловимое понятие. Постичь его - значит постичь самое сердце Японии. Тайна состоит в том, чтобы вслушиваться в несказанное и любоваться невидимым. Это мастерство намека, прелесть недоговоренности. У японских живописцев есть крылатая фраза: “Пустые места на свитке исполнены большего смысла, нежели то, что начертала на нем кисть”. Югэн - это та красота, которая лежит в глубине вещей, не стремясь на поверхность.
Именно таким качеством обладает “хада” - узор японского Дамаска на боковых гранях клинка. Японцы не прибегают к вульгарному травлению стали едкими растворами для проявления рисунка. Вместо этого в ход идет фантастически скрупулезная и длительная традиционная полировка, дающая в итоге невероятный по эстетике феномен, когда металл приобретает словно бы прозрачность и глубину, как зеркальная гладь горного озера. Упомянутые узоры могут быть обнаружены в этой глубине только при использовании особой техники созерцания. То же относится и к отдельным, наиболее выигрышным аспектам закалочных структур “ниэ” и “ниои”, образующих знакомую многим волну хамон вдоль режущей кромки меча.

Вольно или невольно поддаваясь тихому голосу югэн, формировался также строгий ритуал разглядывания меча, согласно которому клинок никогда не извлекается из ножен полностью, а ласкает взор только небольшим участком примерно в 1/3 общей длины. И лишь по особому разрешению владельца, пересыпая свои действия бесконечными извинениями, можно было обнажить клинок целиком, чтобы насладиться, к примеру, его киссаки (острием).

Что касается геометрических размеров больших мечей, то они таковы: общая длина полосы катана составляет в среднем 90 см (72 - клинок и 18 - хвостовик), а для тати эти значения будут соответственно 100-110 см (80 и 20). Ширина клинка колеблется в зависимости от школы и моды в пределах 27-35 мм. Прогиб катана обычно равен или чуть больше ширины полосы, тати - вдвое, а то и втрое выше. Длина цука (рукоятки) - три охвата руки. Для узкой ладони это будет примерно 25-27 см, для широкой - от 30 и более. Так, самураи восточных провинций предпочитали длинные рукояти, прозванные в народе “ароматными”, поскольку фактически упирались в нос своему владельцу.

Вакизаси (Wakizashi) и танто (Tanto)

Область применения данных предметов двояка - каждый из них мог служить дополнением к основному вооружению, но мог являться и самостоятельной боевой единицей. Комплект складывался в зависимости от принадлежности клинка к той или иной категории. В то время как вакизаси почти всегда носили с катаной, опоясывание тати чаще сопровождалось вкладыванием за пояс большого танто (или его прародителя - косигатаны). Но где походит граница между ножами и мечами? Если говорить о размерах, то не будет ошибкой признать мечами клинки, рабочая кромка которых (от рукоятки до острия) более 40 см, независимо от стиля и формы. При этом значения 30-40 см являются переходными, так как максимальные габариты танто (20-40 см) порой оказываются выше минимума для вакизаси (30-60 см).

Но традиционно малый меч не отличается от большого абсолютно ничем, кроме габаритов, тогда как модификаций ножа мы встречаем великое множество. Вакизаси справедливо именуется “мечом”, потому что его базовый образец в точности повторяет слегка урезанную катану. Диаметр цубы, разумеется, также немного меньше, но ширина и сечение клинка - никогда:

В полном соответствии со своим названием (”вакизаси” - “воткнутый сбоку”) сей предмет располагается слева за поясом, но ближе к телу, чем катана. В зависимости от веяний моды или пристрастий владельца, его либо сдвигали почти на живот, либо ориентировали практически параллельно основному мечу. Разумеется, японцы бы не были японцами, не разработай они массу изящных и замысловатых способов его фиксации с помощью шнура сагэо, продетого в специальную скобу куригата (Kurigata) на лицевой стороне ножен (подробнее об этом в главе “Этикет меча”). Такие путы не позволяли катана и вакизаси свалиться наземь или потеряться еще каким-либо образом, предоставляя в то же время определенную свободу относительно торса. Нечто похожее мы видим у многих азиатских народов, включая горцев Кавказа, для которых выход из дома без кинжала равноценен выходу вовсе без одежды. И еще: катану или громадный тати можно было нести просто в руках, но малый меч и нож оттягивали пояс всегда, порою даже во сне.

Длина рукоятки вакизаси составляет обычно полтора-два хвата ладони (около 20 см), и никаких стилевых вариаций не отмечается. Как правило, она оплетена тесьмой (абсолютное большинство экземпляров), но отдельные драгоценные мечи, составляющие к тому же пару аналогичным тати, могли иметь гладкую рукоятку, обтянутую кожей ската, либо сплошь укрытую великолепно гравированным металлом.

Характерен следующий момент - очень часто катана и вакизаси изготавливались одним мастером в комплекте, а при монтаже оформлялись в едином стиле. Именовалась такая пара сочетанием “дай-сё” (Dai Sho), что означает “большой-малый” или “длинный-короткий”. Если предметы разнородные, то это уже не “дай-сё”. Единообразие предполагало, в первую очередь, унификацию внешнего вида. Поэтому ножны, цубы и прочие детали (касира, фучи и т. д.) отличались друг от друга только размером, но не техникой исполнения или дизайном.
Окончательно традиция оформилась, конечно же, в период Эдо, поскольку ранее лихим головорезам “эпохи войн” было не до изысков. Кроме того, позволить себе хорошую пару могли люди состоятельные, так как её приходилось заказывать специально. Абсолютное большинство дошедших до нас комплектов представляют собой замечательные образцы кузнечного и декоративно-прикладного искусства.

Малый меч всегда сопровождал своего хозяина, где бы тот ни находился. Тогда как “тяжелое вооружение” строгие правила этикета предписывали оставлять у входа в чужой дом в особом месте (за исключением откровенно враждебного визита), вакизаси допускался даже при дворце сгуна в качестве некоего последнего рубежа обороны. Иногда его так и называли: “хранитель чести”. Изображения многих влиятельных особ, облаченных в пышные парадные одежды, никогда не обходятся без коротенькой рукоятки у пояса.

Говоря о вакизаси, необходимо подчеркнуть следующий момент: его ношение разрешалось практически всегда и повсеместно (кроме Окинавы) даже представителям низших сословий - торговцам, мастеровым и так далее. Если не принимать в расчет короткие периоды наиболее яростного преследования нарушителей закона, присутствие за поясом простолюдина малого меча было делом обыкновенным (не то, что в Европе). Иной разговор - катана или тати. Все разновидности длинных мечей считались атрибутами воина, самурая, вне зависимости от того, служит он определенному господину или является вольным ронином. Первая реальная попытка разоружить гражданское население (так называемая “катана-гари” - “охота за мечами”) была предпринята только в конце XVI века дальновидным Тоётоми Хидэёси, справедливо усмотревшим в поголовной вооруженности потенциальную опасность для едва-едва объединенной Японии. До этого любой и каждый был волен таскать на себе что угодно. Позднее, в эпоху Эдо, Токугавский сёгунат довел начатое до логичного конца, превратив страну в совершенно тоталитарную империю с неукоснительными правилами бытия. Только самураям дозволялось иметь два меча - большой и малый, что наделяло их особыми правами, но и загоняло в строгие рамки. Горожанам и всяким разным шпакам ношение чего-либо крупнее танто или вакизаси обходилось слишком дорого, а потому лишь отпетые разбойники дерзали тайно или открыто нарушать закон.

Но при всей своей малости хороший вакизаси в опытных руках оставался смертоносным орудием. Разумеется, ведущие школы кэн-дзюцу имели в арсенале утонченные и эффективные техники владения этим предметом, приспособленные к баталиям непосредственно в тесноте домашних покоев, притом на коленях или почти лежа. Большинство из них может быть отнесено к категории “иай”, то есть к умению мгновенно наносить удар или ставить защиту прямо от ножен:

Кроме того, в стародавние времена массовых сражений короткий меч обеспечивал выполнение большого числа полезных дел, начиная с отсечения трофейной головы у поверженного врага и заканчивая вспарыванием собственного живота, если под рукой не оказалось специального ножа, предназначенного исключительно для сэппуку:

Уходя из жизни посредством меча, доблестный муж всегда рисковал всадить его глубже, чем следует, повредить позвоночник и нарушить красивый старинный обычай неэстетичным падением. Короткий нож исключал подобный финал, позволяя с блеском завершить процедуру и порадовать зрителей четкостью ритуала.

Теперь, если речь зашла о ножах, следует привести их традиционную классификацию, так как все разновидности имеют определенное название.

В обычной жизни японский нож вообще принято величать словом “танто”, и это правильно. Для большей же ясности на протяжении веков сложилась стройная система градации, но ни размер, ни форма клинка не играют в ней никакой роли. Единственным и главным признаком, в согласии с которым нож относят к той или иной группе, является стиль монтажа. Итак, благородное семейство выглядит следующим образом:

Танто (Tanto) - достаточно крупные боевые ножи с диной клинка от 25 до 40 см (в среднем 30), имеющие притом соразмерную цубу и оплетенную (как правило) рукоять со всеми положенными деталями (касира, мэнуки, фучи). В ножнах устроены пазы для размещения когай и когатаны. Это солидное оружие, дающее неплохие шансы даже в схватке с тяжеловооруженным противником:

Хамидаси (Hamidashi) - боевой нож, во всем аналогичный танто, за исключением цубы, которой у него просто нет. Клинок отделяется от ножен и рукоятки небольшим приподнятым пояском, образующим с окантовкой устья ножен словно бы две половины одного целого.

Айкути (Aikuchi) - один из наиболее распространенных типов ножа, представленный как различными размерами (длина клинка от 10 до 30 см), так и всевозможнейшими стилями рукоятки и ножен. Отличительной особенностью является почти никак не обозначенный переход к клинку. Самое большее, что встречается здесь, - тонкий ободок, выполненный из металла или непосредственно из “тела” самой рукоятки:

Если для танто и хамидаси оплетка служит одним из классификационных признаков, то рукоятки айкути подвергались этой операции редко. Их классика - гладкая (дерево, кость, лак) или роскошная резная рукоять. Очень распространенный стиль - обтяжка кожей ската (самэ-кава). При этом по бокам монтировались небольшие мэнуки, а торец укреплялся головкой цука-гасира:

В остальных случаях материал и оформление ножен как бы продолжают рукоятку, так что нож выглядит единым стилевым блоком. Линия стыка порой вообще незаметна или обозначена настолько слабо, что возникает сомнение - с какой стороны браться. Особенно это присуще изделиям из полированной древесины и кости, в которых нет металлических деталей, кроме клинка. Начиная со второй половины периода Эдо, мастерство ювелиров и резчиков находит свое воплощение в невероятно роскошных айкути, декор которых объединял различные редкие материалы и филигранные способы их обработки:

Все типы ножей носились за поясом, как и мечи. Большие - сбоку, наподобие вакизаси, средние - почти на животе. Маленькие айкути, будучи потайным оружием, могли размещаться где угодно: в рукавах, за пазухой и так далее.

Последняя, самая мелкая разновидность - так называемый “когатана“, миниатюрный подсобный ножичек, прятался в специальном кармашке ножен всегда с их внутренней (Ura) стороны, то есть ближе к телу:

Его назначение было вполне мирным: служить по хозяйству в условиях автономного походного бытия. Говоря сегодняшним языком, “колбаски порезать”. Маленький помощник обладал оригинальной особенностью - клинок был сменным, плотно вдвигаясь в плоскую металлическую рукоятку. Из-за постоянного пользования и неизбежных заточек тонкая сталь скоро изнашивалась и уходила на покой, уступая место новому клинку. Показанный выше экземпляр как раз и обнаруживает легкую потертость.
Попытка обобщить все сказанное о ножах и малых мечах даст следующий результат:- катана отличается от тати только способом ношения (лезвием вверх или вниз) и соответствующей фурнитурой ножен,
- вакизаси отличается от танто не только длиной клинка, но и формой являясь укороченной копией большого меча,
- ножи представлены множеством стилей, однако их классификация зависит лишь от способа монтажа,
- ножны айкути редко снабжались пазами для когатаны и когай, тогда как для танто и хамидаси это является нормой,

окончательно и достоверно идентифицировать предмет возможно только при учете совокупности признаков, так как многие образцы включают не характерные для их “клана” детали,  возраст предмета играет заметную роль, поскольку в различные периоды истории преобладали те или иные тенденции в размерах, монтировке и т. д.

Яри (Yari) и нагината (Naginata)

Начнем со второго, поскольку нагината и по конструкции, и по технике применения представляет собой большой, тяжелый меч с длиннейшей рукояткой. Собственно, дословный перевод слова “нагината” так и звучит - “длинный меч”. Это следует подчеркнуть особо, чтобы стала заметна ошибочность распространенного именования е “алебардой” или “рогатиной”. Алебарда - гибрид копья с топором, а русская рогатина есть просто кривой нож на круглом древке. У нагинаты же не древко, а именно рукоять классического овального сечения, которая часто и оплеталась в точности, как у мечей, и завершалась металлической оковкой исидзуки для общей прочности и возможности торцевых ударов. Нагинатой редко наносили чистый укол. Е геометрия предполагала широкие рубящие и короткие подрезающие движения тычками в слабо защищенные места: запястья, коленные сгибы, локти, шею и т. д. Именно с такой целью клинок почти всегда имел значительный прогиб с максимумом, сдвинутым к острию (”саки-зори”). Там же располагалась и наиболее широкая его часть:

Если углубиться в историю, то корни этого, столь характерного для Японии, оружия отыщутся в Китае, где за много веков до всяких там Хэйан и Муромати существовало бесчисленное количество всевозможных типов алебарды, влияние которых очень заметно в ранних японских образцах:

Как и ближайший родственник - меч, нагината знавала периоды увлечения гигантскими размерами, но реально всякий хороший профессионал подбирал оружие соответственно своим физическим данным.
Техника владения чудесным предметом завораживает строгой красотой и пространственным совершенством, гармонично соединяя формы, присущие мечу, копью и шесту:

Изначальная мощь нагинаты такова, что она очень быстро приобрела популярность среди женской половины военного сословия. Ловкая мадам, прошедшая положенный всем членам семейства буси курс обучения, способна была в одиночку отстоять родной очаг от нескольких головорезов, а в наши относительно безопасные дни тысячи юных дев в Японии посвящают часы досуга освоению нагината-дзюцу:

Различия между устоявшимися формами имеют непринципиальный характер и сводятся к присутствию либо отсутствию маленькой цубы, да еще к пропорциям самого клинка. Он может быть шире, тоньше, длиннее или короче, но на технике боя это сказывается слабо. Вместо упомянутой цубы (или вместе с ней) некоторые образцы имели стальные перекрестия и “усы” для более успешной блокировки, а главное - для зацепления одежды и конечностей противника. Чем это грозило последнему, предсказать нетрудно. Вот некоторые примеры:

Обращает на себя внимание нижний экземпляр. Это фактически обыкновенный меч, только с рукояткой, равной длине клинка, что при некотором снижении скорости позволяло прикладывать гораздо большие усилия. Оплетка тянется по всей поверхности, исключая соскальзывание ладоней. В итоге перед нами чрезвычайно эффективное полевое оружие для битвы на открытом пространстве.
Как и положено мечам, клинки нагинаты снабжались тщательно подогнанными ножнами для защиты металла от воды и пыли, а самого владельца и окружающих - от соприкосновения с гигантской бритвой. Материал ножен традиционен: дерево, лак и бронзовые кольца.

Если взять такое свойство оружия, как универсальность, мы должны признать, что нагината, несмотря на её ужасающую силу, чем-то уступает копью. Во всяком случае - классическому японскому копью. Это важный нюанс, так как во всем мире копья являются сугубо колющими предметами, но только не в Японии. Самый распространенный наконечник простого яри (Yari) представляет собой уменьшенную копию достославного цуруги, то есть обоюдоострого меча.
Нагината - рубящая снасть, но копье в полной мере наделено почти теми же свойствами, так как оба лезвия затачивались до бритвенной остроты и бережно укрывались ножнами, что подтверждает уникальность японского подхода, так как специальных ножен для наконечников копий не известно более нигде. Зачем укрывать сталь, если она не может ранить при случайном касании?

Как уже говорилось, и возраст, и статус копья гораздо выше, чем соответствующие показатели мечей. С давних времен копья, наряду с луками и дубинами, служили человечеству, счастливо не ведавшему иного оружия. На заре японской истории (периоды Нара и Хэйан) лук прочно занимал первую строчку в табели о рангах, за ним следовало копье, мечу же предстояло несколько веков терпеливо ждать своего часа, оставаясь на третьем месте. Техники боя копьем, отчасти заимствованные в Поднебесной, отчасти разработанные в ходе перманентных войн, смертоносны и гипнотически красивы, а звание “копьеносец” на протяжении столетий было весьма почетным и предостерегающим. Достаточно редко можно встретить изображение самурая в полном боевом снаряжении, но без копья.

Рубящие свойства копейного клинка нашли воплощение в большом количестве круговых секущих движений, свойственных абсолютно всем школам яри-дзюцу (со-дзюцу).

Существовал определенный стандарт, регламентирующий длину копья, поскольку разно-сортица мешала согласованности маневров с участием больших скоплений пехоты. В среднем размер составлял 2 метра, но разброс (особенно в большую сторону) достигал заметных величин. Если минимум равнялся росту владельца, то выдающиеся превосходили его чуть не втрое. Известно множество занимательных легенд о мастерах копья. Так, дайм Фукусима Масанори владел чудесным орудием длиной более 2,3 м, с 80-сантиметровым клинком. Однажды он вступил в геройский поединок с Мори Такэ, чтобы выяснить важный вопрос: кто больше выпьет сакэ? Ставкой было копь, и крепкий телом Мори перепил хозяина. Протрезвев, Масанори попросил вернуть раритет, но Такэ резонно отказал. Сохранилась старинная песня, повествующая об этом подвиге. Она называется “Курода-буси”.

Безусловно, стандартизация касалась вооружения рядовых асигару, а всевозможные кудесники копья непременно обзаводились чем-то особенным. В первую очередь это сказывалось на длине наконечника, достигавшего, как в приведенном выше эпизоде, едва не метровой величины. Однако размерами дело не ограничивалось, и обширное семейство насчитывает немало интересных форм. Самые распространенные из них имеют один или два отростка, образующих с главным клинком своего рода крест:

Все стороны такой фигуры затачивались самым серьезным образом, и в умелых руках подобное копье сеяло ужас и смерть.
Техника боя не ограничивалась уколами или рубкой. Задний срез древка недаром оковывали прочным металлическим стаканом с тяжелой шишкой или даже шипом, так как без них копье теряло существенную долю потенциала. Умелый воин непредсказуемо разнообразно пускал в ход все части оружия, нанося внезапный тычок нападавшему с тыла и ломая шею нападавшего сбоку:

Древки копий и рукоятки нагинат делались в расчете на суровые изгибающие нагрузки, в том числе - на прямые подставки под удары меча. Поэтому для них подбиралась исключительно прочная древесина (например, красный японский дуб), вязкая и твердая одновременно. Сама конструкция выполнялась чаще всего клееной из нескольких продольных полос, а монтаж предполагал насадку стягивающих колец и торцевых стаканов. Покрытие стойким лаком радикально изолировало древесину от дождя и тумана. В итоге получалась стройная, крепкая система, не боявшаяся ни воды, ни вражеских клинков.

Синоби-гатанаНельзя прервать беседу о японском оружии, не коснувшись весьма специфической и даже щекотливой темы - оружия ниндзя.
Благодаря Голливуду, все знают, как выглядит этот предмет - не очень длинный прямой клинок, квадратная цуба и черная рукоять с набором ядов и иголок внутри. Разумеется, цубу метали, как сякэн, а через трубчатые ножны дышали под водой и плевались отравленными шипами. Ночные демоны победоносно сражались с неуклюжими самураями, сокрушая их примитивную технику необоримыми приемами с использованием “обратного” хвата, ставшего визитной карточкой голливудских лазутчиков. Но.. ни в музее ниндзюцу в Ига Уэно, ни в усадьбе ниндзя-ясики в городе Конан нет прямых клинков. Прямые мечи ниндзя не описаны ни в работах историков, ни в энциклопедиях по традиционному оружию, ни в справочниках по мечам. Иными словами, такие мечи - выдумка кинематографистов.
Если дать себе труд задуматься и реально взглянуть на вещи, тотчас становится понятна абсурдность самой идеи некоего особого меча, потому что первый и последний закон “невидимок” - невидимость.То есть шпион и убийца ничем не должен отличаться от человека толпы. Либо он самурай, либо торговец, либо еще кто-то, но никакие броские, экстравагантные детали облика просто недопустимы. Набор специальных орудий ремесла представлен образцами потайными, малогабаритными и универсальными. Но меч невозможно скрыть от острых глаз, обладателем которых сплошь и рядом мог оказаться тертый контрразведчик, “охотник за шпионами”, поэтому чисто внешне он был копией рядовой катаны:

Если говорить о клинке меча ниндзи, тот, как правило, был немного короче и толще обычного. Длинным мечом неудобно работать в тесноте замковых коридоров, с ним трудно и шумно продираться через дымоходы и заросли, и так далее. Более же толстая полоса обладала повышенным весом и соответственно большей мощью, а её прочность позволяла при необходимости орудовать мечом как рычагом. Изящество в данном случае неуместно. Далее - существуют разногласия относительно качества этих мечей. Одни утверждают, что ниндзя в силу своей нищеты довольствовались грубыми самоделками из плохого железа, другие же воспевают недосягаемые прочностные и рубящие свойства магической стали. Как ни странно, ближе к истине как раз последние, ибо взгляд на средневековых шпионов как на оборванцев и отщепенцев в корне ошибочен. Нельзя противопоставлять ниндзя и самураев, поскольку девять шпионов из десяти являлись буси по рождению. Самурай - сословная принадлежность, лазутчик - профессия или хобби. Денег на оплату труда известных кузнецов, как и собственных мастеров, у ниндзя хватало. Если для срочной операции требовался некий специальный клинок, он мог быть сделан на скорую руку, просто и крепко, без всяких металлургических изысков. И так же просто его бросали при малейшей необходимости, если железяка мешала бежать, плыть или ползти, спасаясь от погони.

Итак, внешне “синоби-гатана” ниньзи в точности походила на оружие простого воина, но её анатомия обеспечивала много задач.
Поскольку ножны были длиннее клинка, их нижняя полость вмещала разные занятные штуки - шипы, яды, украденные документы и т. д. Рукоятка также могла служить контейнером. Шнуром сагэо связывали “языка”, крепили “качели” для подвески на дереве, вытягивали грузы или устраивали с его помощью ловушки. Через ножны действительно дышали под водой и плевались иголками, но цубу ни в кого не метали. Она вообще не была съемной, хотя квадратная форма, толщина до 5 мм и относительно большой размер - истинная правда. Дело в том, что цубу часто использовали в качестве ступеньки, прислонив меч к высокой стене.
И, наконец, о мече за спиной. Как известно, так носили огромные полевые “но-то” (”но-тати”). Именно “носили”, не дерзая при этом кувыркаться или шнырять по кустам. Если вы приторочите на спину палку с острой квадратной поперечиной, то любая попытка проскользнуть в узкое место или совершить акробатический номер закончится плачевно. Висящий сзади меч довольно трудно выхватывать (раскрываясь притом, как упавший на спину жук), а вкладывать обратно еще хуже. Если рукоятка торчит над правым плечом, длины руки может не хватить. Таким образом, будет гораздо правильнее считать, что ниндзя забрасывали свои мечи за спину, только когда им предстояло ползти по земле или карабкаться на стену, но располагали их рукояткой влево.

На этом в разговоре о типах японских мечей можно поставить точку. Каждый из них прошел суровую проверку временем, его форма и отдельные нюансы отточены до миллиметра и градуса, а нам остается лишь восхищаться гением многих поколений мастеров, ухитрившихся не растерять драгоценного опыта за долгие века войн, смут и наиболее гибельной для оружия трясины мирной жизни.