А почему надписи на русском языке?

Деньги войны
В наши дни каждый японец со школьной скамьи уже знает, что его страна претендует на возвращение четырех островов Курильской гряды, перешедших после победы Советского Союза в войне с империалистической Японией под юрисдикцию России. При этом никто из японцев не пытается серьезно вникать в существующие соглашения, которые требуют от правительства Страны восходящего солнца вести предметный разговор об островах только после подписания мирного договора с Россией. А этот договор с 1945 года так до сих пор и не подписан.

К сожалению, у нас далеко не все хорошо знают свою историю и не всегда помнят, что южная часть российского острова Сахалин с 1905 по 1945 год была оккупирована японцами, что в годы Гражданской войны японские интервенты, захватившие весь юг Дальнего Востока, от Владивостока до Читы, делали все, чтобы установить экономическую власть над этими районами России. Осуществлялось это в первую очередь путем подрыва российской денежной системы и введения в обращение японской денежной единицы — иены.

Видеть денежную купюру, приведенную в начале этой главы, доводилось немногим. Поэтому невольно обращаешь внимание на кажущиеся странности в ее оформлении: традиционный японский орнамент, два журавлика, под ними — драконы, и по полям две надписи на русском языке: «Императорское Японское Правительство» на одной стороне и обозначение номинала на другой.
Всего в руки коллекционера, если ему сильно повезет, могут попасть знаки такого типа шести номиналов: в 10, 20, 50 сен, в 1 иену, в 5 и 10 иен. Насчет того что попасть в частное собрание все эти банкноты могут только при большом везении, сказано не для красного словца. В каталоге «Бумажные деньги мира», издаваемом в США, самая «ходовая» купюра этой серии, номиналом в 20 сен, в отличном состоянии оценена в 285 долларов, наиболее редкая, в 10 иен, — в 6000 долларов.
История появления этих денежных знаков довольно давняя, поэтому о ней стоит рассказать чуть подробнее.
В начале января 1918 года в бухту Золотой Рог вошли и на виду у Владивостока встали на рейде японские крейсера «Ивами» и «Асахи». Рядом уже лениво дымил английский крейсер «Суффолк». На кораблях — отряды морской пехоты. Для высадки войск на русский берег требовался только подходящий повод.
И повод, как всегда бывает в хорошо продуманных актах агрессии, появился «совершенно случайно».
В ночь на 5 апреля «неизвестные лица» напали на Владивостокское отделение японской торговой фирмы «Исидо» и убили двух служащих.
Японскому императорскому правительству в Токио сразу стало ясно, что обеспечить безопасность граждан Страны восходящего солнца во Владивостоке может только морская пехота.
В тот же день на берег высадился десант — две японские роты. За ними, видимо тоже заинтересованная в безопасности японских граждан, последовала полурота английских морпехов.
На следующий день на землю Дальнего Востока ступили еще 250 матросов Японии. И почти в то же время (вот ведь какие «случайные» совпадения!) в Забайкалье начал наступление ставленник самураев атаман Семенов.
Быстрый разгром Семенова в Даурских степях, неудачи других атаманов в Уссурийском крае заставили интервентов отбросить всякую маскировку. Теперь уже никто не вспоминал о злосчастном происшествии в конторе фирмы «Исидо». Началось открытое, ничем не оправданное вторжение иностранных войск на Дальний Восток.
Одновременно с целью укрепления собственного влияния в экономике края японцы начали подрывать денежное хозяйство, «выбивая» из его основания рубль.
Быстро выяснилось, что японские военные заранее приготовили и привезли с собой специальные оккупационные денежные знаки для использования их на русской территории. Именно те, с описания которых мы начали этот очерк. Там, где население встречало иену без восторга, дело доходило до прямой ликвидации русских финансовых учреждений, мешавших распространению японской валюты. Например, вскоре после оккупации Северного Сахалина заведующий Александровским казначейством получил от интервентов такое распоряжение:
«Ввиду того, что занимаемое казначейством здание требуется ремонтировать, японское командование приказывает освободить таковое как можно скорее. 5 августа 1920 года. Александровск. Полковник Томон».
Трогательная забота оккупантов о русском финансовом учреждении, верно? Тем не менее пришлось казначейство закрыть. И это стало первым шагом переподчинения на острове денежных отношений японским оккупационным порядкам.
К сентябрю все денежное обращение японцы перевели на иену; В лавочках, на базаре рубли перестали принимать.
Уже через полтора месяца после вступления самураев на землю Северного Сахалина японский колониальный Чосен-банк направил в Александровск своих служащих. Им предстояло внедрить в обращение острова японские оккупационные боны на сумму в один миллион 600 тысяч иен.
Действия японцев носили хорошо продуманный характер. Они учитывали все возможные обстоятельства и поступали сообразно им. Этому способствовали данные разведки, которую японцы проводили на Дальнем Востоке еще задолго до начала интервенции.
Мои ранние годы прошли в Никольске-Уссурий-ском. В нашем доме свободными вечерами собирались командиры кавалерийской бригады, сослуживцы отца. Годы Гражданской войны были у всех на памяти, и гости то и дело говорили о боях под Волочаевкой, Спасском, Ипполитовкой. В числе гостей нередко бывал высокий широкогрудый человек, бывший партизан Титов. На Дальний Восток он попал солдатом в Русско-японскую войну в 1906 году, да так и остался здесь, полюбив замечательный край. Перед революцией Титов был разнорабочим во Владивостоке и однажды столкнулся со своим хозяином — японцем, господином Икедой. Рассерженный упрямством рабочего, владелец тут же рассчитал Титова, протянув ему десять рублей.
— Мало, — сказал Титов. — Платите больше. Сделав каменное лицо, господин Икеда счел, что в
такой ситуации лучше говорить по-японски. И ответил рабочему:
— Тотэмодзаннэн дэс га, дэкимасен. (Очень жаль, но не могу.)
— Кудасай иппяку рубль! — грозно потребовал Титов, который тоже был не лыком шит. — Давай сто рублей!
Японец расплылся в иронической улыбке:
— О-таноми-ни наттэмо, муда дэс. (Не проси, никак не могу...)
— А, муда дэс, говоришь! — Титов возмутился, не поняв тонкой стилистики японского языка. Он тут же сгреб за грудки хозяина, приподнял его одной рукой над землей, потряс немного и повторил: — Иппяку рубль!
— Хай сети симасита, — забормотал японец. — Со симас. (Я согласен. Я так и сделаю.)
В двадцатом году Титов по заданию партизанского штаба пробрался в Николаевск-на-Амуре. И там, в первый же день, неожиданно для себя столкнулся на улице с японским офицером, в котором узнал Икеду. Что делать? Титов был один. Икеду сопровождали три солдата.
— Старый знакомый, — с улыбкой обратился Икеда к Титову. — Здравствуй.
И отпустил солдат.
Когда они остались вдвоем, Икеда сказал:
— Иди к нам на работу. Хорошо платим. Тебе в день — сан эн — три иены.

— А если я партизан?
— В этом не сомневаюсь, — засмеялся Икеда. — Такой человек, как ты, должен быть партизаном.
— Арестуете? — поинтересовался Титов.
— Нет, — печально сказал Икеда. — Я русских хорошо знаю. Нам вас не победить. Два-три года постоим здесь, потом придется уходить. Русские — крепкие. Как ты.
Прав и разумен был майор Икеда. А вот его начальники, диктовавшие волю из Токио, понимали далеко не все. Они верили, что удастся сделать русский Дальний Восток своим. Они наводнили Николаевск войсками и оккупационными банкнотами Чосен-банка, ожидая, что побежденные встанут на колени.
Историки, описывая период иностранной интервенции в России, за редким исключением всё сводят к боевым действиям, к перемещению войск, оккупации населенных пунктов, к японским карательным операциям. Между тем, как мы можем видеть, использование денег и дезорганизация экономики — это не менее серьезные методы закабаления оккупированной страны.
В июле 1920 года японское командование присвоило себе право распоряжаться рыбными богатствами Амура и Амурского залива. Населению было объявлено, что право на рыбалку продается по конкурсу. А к конкурсу допускались японцы, имевшие особые удостоверения, и лица, получившие разрешение штаба японских войск. Конкурсный залог в размере половины оценочной стоимости разыгрывавшегося для рыбалки участка должен был вноситься в японской валюте.
Подрывая прочность российского рубля, в апреле 1920 года японские оккупанты совершенно неожиданно провели военную акцию и «взяли под охрану» ценности Госбанка. Во Владивостоке самураи захватили 16 вагонов с разменным серебром на сумму более 16 миллионов рублей и с золотом, эвакуированным из Петрограда и Омска. Золота в русской монете было на 1,5 миллиона рублей, в испанской и индийской — более чем на 100 тысяч.
Проводить политику вытеснения рубля из экономики Дальнего Востока оккупантам помогали пособники типа недоброй памяти хабаровского городского головы Лихойдова. Высмеивая его преданность интервентам, дальневосточники произносили фамилию головы «ЛихООЙдов». Смысл намека в том, что Хабаровск занимали японские войска, которыми командовал генерал Оой.
По настоянию Лихойдова Хабаровская городская дума приняла решение, в котором, в частности, было записано: «Просить у Японии заем не менее 30 миллионов иен, по 5 миллионов ежемесячно, под обеспечение всем достоянием города и уезда. Заем должен быть погашен или конвертирован краевым правительством, которое будет признано Японией. Немедленно в виде временной меры ввести японскую валюту».

Знак 1920 года не несет на себе названия эмитента, но он выпущен на Дальнем Востоке и по традиции назван кредитным билетом. Знак стал символом патриотизма и единения оккупированной японцами окраины с Россией.
К удивлению оккупантов и их пособников, едва населению стало известно о решении Думы, в городе началась всеобщая стачка. Народное собрание уже на другой день приняло постановление о роспуске Городской думы. Тихое вторжение не состоялось. Рубль продолжал бороться и побеждал в трудной борьбе.
Трудной эта борьба была хотя бы потому, что отсутствовала прямая связь с центром страны и приходилось изыскивать способы, каким образом удовлетворять потребности обращения в бумажных деньгах. Для этого использовались самые разные методы.
Вглядимся в изображение малознакомой для многих из нас сегодня банкноты. Это тот самый знак, который противостоял японской валютной оккупации.
http://bonistika-money.blogspot.de/2012 … _2311.html