Пути возвращения
За какие-то полвека, прошедших со времен революции Мейдзи (1868 год), Япония ворвалась в число наиболее промышленно развитых стран мира, и, естественно, к крайнему неудовольствию тогдашних империй начала претендовать на свою долю в распределении мировых богатств. Сами империи тогда бились за это насмерть, с удовольствием пожирая друг друга. У них тогда (как впрочем, и сейчас) не было друзей, были только интересы.
Это впрямую касается и судьбы Сахалина.
В советский историографии, как правило, утверждалось, что "белые" распродавали страну интервентам направо и налево. На самом деле там тоже были государственники. И, например, правительство адмирала Колчака относилось к Японии очень подозрительно, прекрасно понимая ее намерения. Сам А.В.Колчак не скрывал своей антипатии к Японии, а его министр иностранных дел И.И.Сукин демонстративно проводил политику сближения с соперницей Японии Америкой. 28 марта 1919 последний заявил по поводу Сахалина, что "отдача концессий в руки Японии на основах экономической привилегии по многим соображениям нежелательна. Получение столь ценной концессии могло бы послужить сигналом к требованию равноценных компенсаций за оказанные услуги со стороны других. Интересующие Японию копи богаты высокими сортами угля, потребными при выделке стали. Таким образом, приобретение копей могло бы освободить Японию от зависимости, в которой она находится в отношении стали от Англии и Америки, что, несомненно, повлекло бы за собой серьезное недовольство со стороны последних".
Именно такое недовольство со стороны последних и возникло после захвата Японией Северного Сахалина. Советскому правительству оставалось только сыграть на этом противоречии "империалистов".
Правда, это нужно было еще уметь. Межправительственные переговоры о ситуации на Дальнем Востоке шли очень долго. И варианты будущего рассматривались самые разнообразные.
17 января 1923 года заведующий Восточным отделом НКИД Лев Карахан докладывал Политбюро о текущей ситуации: "После разрыва чанчуньских переговоров японское правительство несколько раз зондировало нас в Пекине о возможности возобновления переговоров и о тех условиях, на которые мы готовы были бы теперь пойти..."
И в числе прочих тактических моментов сообщил о следующем: "Поскольку японцам известно, что мы готовы в любой момент возобновить переговоры, казалось бы, нет препятствий, чтобы созвать новую русско-японскую конференцию. Но дело в том, что Япония боится пойти на официальные переговоры, ход которых невозможно скрыть и которые сейчас же сделаются достоянием гласности. Поэтому японцы прилагают усилия к тому, чтобы путем закулисных, частных переговоров сговориться с нами по основным вопросам, вернее, по основному вопросу о Северном Сахалине... Вопрос о Северном Сахалине ставится сам по себе и в плоскость простой покупки его Японией в собственность".
Это предложение поначалу поступило от экстравагантного японского сановника виконта Гото. Была обозначена точная цифра в 100 млн иен (около 100 млн золотых рублей).
Эта тема была продолжена: "Японский посланник Каваками здесь в Москве в беседе со мной указал, что собственно единственным трудноразрешимым вопросом является Северный Сахалин, и спросил меня, не согласимся ли мы продать его Японии? Если бы это было возможно, то, по его мнению, не было бы никаких препятствий в урегулировании наших отношений и признании де-юре. Между прочим, японские дипломаты, в отличие от советских, даже когда высказывают как бы свое личное мнение, не делают этого иначе, как по прямой инструкции своего правительства. Поэтому можно совершенно определенно установить, что Северный Сахалин является единственным вопросом, препятствующим нашему полному соглашению с Японией, и что Япония предлагает нам продать его..."
Это предложение заинтересовало небезызвестного Льва Троцкого, который по прежнему был вдохновлен идеей мировой революции, которая требовала оружия: "Для нас имела бы большое значение возможность получить из Японии оружие, особенно винтовки и патроны русского или японского образца... Было бы полезно, если бы Вы в форме, Вас ничем не связывающей, проверили, насколько серьезны и реальны намерения японского правительства на этот счет, думает ли оно уплатить наличными (или товарами) или же намерено списать соответственную сумму с наших так называемых долгов Японии? Продажа Сахалина сейчас нами не предполагается. Но мыслимо такое осложнение европейского положения, при котором мы можем счесть целесообразным крупнейшие уступки Японии в Северном Сахалине (долгосрочная аренда и пр.) в обмен на золото или на оружие..."
И теоретически этот вопрос начал прорабатываться. Политбюро решило: "Для определения экономической и стратегической ценности Сахалина образовать комиссию в составе т.т. Кржижановского, Сокольникова, Пятакова, Куйбышева и т. Чичерина..."
На своем первом заседании 10 мая 1923 года комиссия выбирала самый выгодный способ уступить Северный Сахалин японцам — путем продажи, долгосрочной аренды или создания совместного акционерного общества для эксплуатации его богатств. В итоге комиссия решила: "Смешанное Общество в данном случае невыгодно, поскольку не гарантирует крупного немедленного денежного возмещения. Продажа выгоднее всего. Долгосрочная аренда представляет политическую выгоду. Она приемлема, если плата за несколько лет вносится авансом. В процессе переговоров выгоднее не выдвигать сразу проект продажи и не раскрывать карт, а сначала предлагать аренду, чтобы затем в удобный момент перейти к переговорам о продаже. В случае продажи с уплатой в рассрочку львиная доля должна быть уплачена сразу вначале".
Причем минимальной суммой сразу был обозначен миллиард рублей, то есть в 10 раз больше, чем предлагали японцы. Обоснование: "Северный Сахалин прежде всего имеет огромную экономическую ценность. По старым русским литературным источникам запасы угля на Северном Сахалине так велики, что при соответственной разработке Северный Сахалин становится главной нашей угольной станцией Тихого океана. Что касается запасов нефти, то их считают почти неисчерпаемыми, что приобретает особое значение в наш век авиации и в настоящую эпоху мировой борьбы за нефть. Кроме того, на Северном Сахалине имеется золото в еще не определенном, но, быть может, и в очень большом количестве и другие ценные ископаемые. Наконец, сахалинский лес, и вообще весьма ценный, имеет особливое значение для Японии (как, впрочем, и уголь, и нефть, которых в Японии почти нет)".
Однако свои решительные возражения против передачи Северного Сахалина высказал генштаб РККА: "Захват японцами Сахалина, а, следовательно, и Татарского пролива, то есть северного выхода из Японского моря, в связи с укреплениями, возведенными ими в районе Корейского пролива на островах Цусима и Икисима, то есть в южном выходе из Японского моря, свидетельствует о стратегическом плане Японии обратить Японское море в свое внутреннее море. Осуществление этого плана имеет для Японии грандиозное значение, так как оно позволит отвратить опасность полной внешней блокады, возможной в силу изолированного положения в Тихом океане. Владея северным и южным выходами из Японского моря и имея обширное внутреннее море в тылу с веером коммуникационных путей от Японских островов к азиатскому материку, Япония будет почти неуязвимой для морской блокады и будет обеспечена необходимыми средствами и продуктами для поддержания своей промышленности, армии и населения за счет богатых естественных источников Китая, Дальнего Востока России и Сахалина... Трудно рассчитывать, чтобы Япония отказалась от южной части Сахалина. Правильнее, пожалуй, предполагать, что она всеми способами будет стараться сохранить за собой и северную оккупированную ею часть Сахалина. Допустить последнее невозможно. Россия во всяком случае должна потребовать, чтобы Северный Сахалин был возможно скорее эвакуирован японцами". Эти аргументы впоследствии были глубоко восприняты Сталиным.
20 июня 1923 года комиссия подвела промежуточные итоги своей работы, о которых нарком иностранных дел Чичерин сообщал в Политбюро: "Комиссия констатировала, что ученый специалист НКФ проф. Любимов и ученый специалист Госплана помощник директора Российского геологического комитета Н. Тихонович, применявшие совершенно различные методы к выполнению своей задачи, пришли к почти одинаковому выводу. Они доказали, что при определении стоимости Северного Сахалина мы можем обосновать сумму в полтора млрд золотых рублей. Намеченная Политбюро сумма в млрд золотых рублей является поэтому серьезной уступкой японцам..."
И вообще, представители Наркомфина и Госплана указывали, что истинная ценность Северного Сахалина значительно выше и, если сложить оценки запасов угля, нефти, леса и рыбы, может составить 2,6 миллиарда золотых рублей.
Однако таких свободных средств у переживающей экономический кризис Японии не было. И там поняли, что с Северного Сахалина все-таки придется уйти. Все было против них. И позиция США тоже. Кстати, в то время японцы уже выгнали с острова американскую компанию "Синклер", которая получила от нашей страны в концессию нефтяные разработки на Северном Сахалине. И это не добавило теплоты межгосударственным отношениям. Аргументация о том, что Северный Сахалин взят как компенсация за "Николаевский инцидент", уже не работала".
Но, конечно, торг продолжался: "Вместо продажи Северного Сахалина Япония тогда же предлагала предоставление ей долгосрочных (56-99 лет) концессий на Сахалине (лучше всего японскому правительству, в крайнем случае японским обществам). Мы в принципе не возражали против концессий, но, конечно, мы никогда не имели в виду "безвозмездных" концессий..."
Концессионный вариант в крайне урезанной форме — 40-летнее распределение нефтяных месторождений в шахматном порядке — был в итоге принят. И в Пекинской конвенции 20 января 1925 года определялось, что эвакуация японских солдат завершится к 15 мая 1925 года.
19 марта в Александровск прибыла полномочная комиссия ЦИК СССР "по приему русской части Сахалина".
С. Морозов | ИА Sakh.com    http://sakhalin.info/weekly/104248