Сложи так...
Из непридуманных историй МПО "Франтирер"
История первая: Пулеметный редут
1. В те далекие годы, когда деньги были деревянными и рубли кожаными...
В начале 90-х годов полевой сезон у поисковиков начинался рано: нас не связывала по рукам и ногам необходимость участвовать в многочисленных слетах городского и областного уровней. Правда, и снаряжения не было никакого: ни нормальных рюкзаков, ни спальных мешков. Зато в хорошем состоянии находилась база "Свободное", где нам всегда были рады егеря и охотники. И помогали чем могли - транспортом, медикаментами и рыбой. И ценными советами.
Октябрьская доразведка и ноябрьский рейд 1989 года наглядно показали, что на территории бывшего укрепленного лагеря штабс-капитана Б.В. Гротто-Слепиковского в остатках жилых и оборонительных сооружений могут находиться и все еще находятся останки военнослужащих и ополченцев 2-го партизанского отряда, уничтоженного 10 августа 1905 года. Вот только расположение большинства оборонительных сооружений пока оставалось загадкой - после артиллерийского обстрела, сильного пожара, прокладки полевой дороги с кюветами и водосборниками, отсыпки дамбы и создания зоны искусственного подтопления на пойме реки Сережка, грейдирования и расчистки дороги территория русского земляного редута разительно изменилась. Добавьте сюда волновую эрозию приозерных валов, и картина будет полной. Как выяснилось в дальнейшем, природа отпустила нам 10-15 дней в июле и дней 5-7 в августе. Потом начинались дожди, и окопы нижнего яруса, дно землянок уходили под воду… Год на год также не приходится, поэтому приходилось завязываться на сезонный ход влажности и летнюю межень. Остальные факторы в конце 80-начале 90-х годов отходили на второй план. Такая вот история с геогидрологией, микроклиматологией и геоботаникой…
К этому времени состав поисковой группы, первоначально включавший Виталия Чумакова, Михаила Швецова, Михаила Баштового, Валерия Толмачева, Дмитрия Спицина, Сергея Волкова, Зою Денисенко, Иру Кабанову и Оксану Пятову, - пополнили ребята из средних школ № 3, 10, 11 и 13 - Диана Амвросова, Лариса Асафова, Денис Ванеев, Алексей Лагутин, Николай Честнов, Андрей Урыбин, Геннадий Аверьянов. Не оставались в стороне и ребята из группы "Поиск" СПТУ-1- Дмитрий Половников, Николай Михеев, Владимир Иконников, Сергей Подземельных, Сергей Григорьев, Сергей Русин и Владимир Зуенко. Группу "поддержки штанов" образовывало объединение инструктора областной станции юных туристов Владимира Анкудинова, на раскопе тоже без дела не сидевших от руководителя до самого младшего участника Кости И. Лена Ким и Володя Лавданский героически "тянули камбуз".
А поскольку уже в сентябре 1989 года саперы передали в постоянное пользование несколько работоспособных миноискателей ИМП-6 и саперных щупов, то к началу ноября того же года мы имели вполне структурированное подразделение - отряд, включавший в себя отделение инструментальной разведки, секцию биологической разведки, секцию биооператоров, 1 штатное инженерное отделение и 2 - переменного состава. Уже в ноябре вместо молодежной поисковой группы ребята называли себя отрядом.
Как-то сами собой сложились цвета у подразделений - инструментальная разведка и инженерное отделение щеголяла в черном и тельняшках в знак уважения к Тихоокеанскому флоту, пришедшему к нам на помощь летом 1989 года в лице мичмана и трех матросов, биологическая - в зеленом, биооператоры - золотистый или желтый. Выбрали себе ребята и флаг - белое полотнище с Андреевским крестом. Впрочем, ношение цветов было не обязательным, а все попытки ввести какую-то форму мною отвергались. Существовала масса критериев, позволявшая выделяться из общей массы сограждан.
2. По лирике и физике. Суждения мизантропа:
Если отбросить романтическую чепуху и философские размышления о сущности патриотизма у детей, подростков и молодежи, у нашего формирования были следующие достаточно сильные стороны.
Во-первых, группа, а затем отряд делали то, что не делал никто. Я разъяснил 13-15 летним парням и девчонкам, что кроме них эту работу делать некому. И был не далек от истины: достаточно устойчивое финансирование получали поисковые отряды, работающие по тематике Великой Отечественной войны. Востребованность этого направления исследований и практической работы (мы ведь выполняли ещё и функции банальной похоронной команды и в какой-то степени экспертов-криминалистов) каждый определял сам для себя. Это уже была социальная функция, а не игра в неё. С жесткой дисциплинарной практикой, ответственностью и одновременно чувством внутренней свободы.
Во-вторых, по сравнению с однополым, разнополое подразделение демонстрировало высокую психологическую устойчивость: девчата не интриговали из-за парней или отдельной героической личности - все парни были настоящими героями. Мальчишки не зубатились из-за девчат - право выбора кавалера оставалось за нашими дамами.
Ни один парень не будет раскисать при девчатах, а девчонки при уважительно-обожательном отношении вели себя дружелюбно. Жлобов обоего пола просто вышибали без объяснения причин.
В-третьих, сильной стороной подразделения являлось наличие самой элементарной техники. Ребята психологически группировались вокруг имевшихся миноискателей. Одно дело - землекоп, а другое дело - топограф, сапер, биоразведчик и биооператор. Это уже было принципиально иное качество. Внутреннее очарование средств технического зондирования привлекало ребят в отряд. Ни дать ни взять "Возьми в руки оружие". Вот только вместо "отца мужей" - атамана - "научный руководитель".
Если честно, старался соответствовать, как мог. Чаще получалось, чем не получалось. Дополнял эту практику "сухой закон" в полевых условиях. Желающий его "размочить" отстранялся от работы на 6 месяцев или вышибался из отряда без права возвращения в строй.
3. Минус бьёт по организму, елки скрючило в дугу….
Тогда, осенью, на ледяном ветру со снежной крупой, нам удалось извлечь останки 4 человек из т.н. "медицинской землянки". Один из них оказался без головы. То ли медведь постарался, толи самураи порезвились… В равной степени вероятным было и то и другое - косолапый явно пытался вытаскивать погибших из разрушенного и полузасыпанного жилища, а у входа в "медицинскую землянку" обнаружилась в дальнейшем традиционные в такой ситуации средства "последней помощи" - стрелянные гильзы от винтовки Арисака тип 27 и несколько пустых обойм от нее же. Прямо на месте зарисовывали детали одежды и наносили положение останков и предметов на план. По горизонтам. Тщательная проверка миноискателем и просеивание земли под останками погибших позволили в ноябре 1989 года извлечь деформированные японские винтовочные пули.
Та ещё работенка…
Миноискатель в таких условиях работал "по горбачевской схеме" - в 11.30 до 15.00. дальше начинались сплошные помехи из-за высокой влажности в сочетании с перепадами температур. Малейший зацеп за сухую травинку вызывал такую какофонию контрольного тона, что мама не горюй.
На правом фланге также попадались остатки расщепленных человеческих и лошадиных костей, остатки посуды, шрапнель и стреляные гильзы от винтовок Бердана. Много гильз…
Выяснилась еще одна проблема - миноискатель ИМП-6 начинал в выпендриваться при влажности более 90%, поэтому делать ставку только на это техническое средство на берегу озера было бы по меньшей мере неосмотрительно, а кунстштюки с биолокатором давали в целом неоднозначный эффект. Посему, описание будущих шурфов мы начинали с фиксации растительности по шкале Драуде. Статистика накапливалась медленно, но верно.
Тогда же, осенью часть находок ушла в фонды Сахалинского областного краеведческого музея.
Выяснилась ещё одна деталь - практически никакие знания по топографии и техническому черчению у членов отряда. Это тоже как-то надо было решать. Вскоре в нашем распоряжении появился старенький теодолит ТМ-1 с дальномерной рейкой и буссоль БШ-2. Начались занятия, сильно отличавшиеся от досуговой работы детской комнаты "Аэлита".
Зимой-весной 1990 года отряд отрабатывал естественно-географический компонент полевой подготовки здесь же, на Тунайче. Началось все с 10-километрового лыжного марша через лед озера Тунайча вашего покорного слуги на пару с Колей Честновыми и многодневных январских микроклиматических наблюдений.
Навьючены мы были основательно: поверх рюкзаков-"колобков" геологические спальники, продукты на 10 дней, барометр, психрометр, минимальный, максимальный, срочный термометры, чашечный анемометр, недельный термограф и психрометрические таблицы - подарки специалистов Сахалинского областного управления по гидрометеорологии и начальника Новоалександровской агрометеостанции Николая Афанасьевича Дубровина. Из Южно-Сахалинска до берега Тунайчи добрались на "уазике" областного добровольного общества охотников и рыболовов - помог, как и всегда его председатель, Илья Петрович Бояркин. Лыжи подбирали из тех, что были в прокате. А были только узкие. Сначала шел лед, чуть присыпанный снегом с поперечными ветровыми застругами, а потом, от траверза высоты 60,9 пошел пухлый, свежевыпавший снег. В общем, хоть расстояние было не большое, вымотались мы на пухлом снегу капитально. Посмотрели на нас егеря… и заселил нас Василий Иванович Ефимов не в общежитие, а пустующую квартиру.
Площадку развернули как раз на середине поляны охотхозяйства "Свободное". 10 дней сменяя друг друга мы писали суточный ход метеоэлементов, заполняя убористым почерком общую тетрадь и стандартные бланки. Тогда же впервые увидели миражи и рефракцию над заснеженным ледяным зеркалом Тунайчи. В общем, начала складываться своя система естественнонаучной подготовки.
Назад, в Мальково, нас с шиком на снегоходе прицепленной с нартой забросил Александр Поликарпович Шумилин. Только снег летел из-под широких резинометаллических гусениц. До города - на "уазике" с Трофимычем.
В городе выяснилось, что лица, еще в декабре жаждавшие провести новогодние каникулы в городе, прямо-таки горят желанием поучаствовать в наблюдениях. Часть января, весь февраль и большую часть марта народ учил материальную часть и систему обработки материалов, а также геодезию, электротехнику.
На мартовских каникулах мы смогли укомплектовать уже три полные смены общей численностью 6 человек - Денис Ванеев, Коля Честнов, Миша Швецов, Леша Лагутин, Виталий Чумаков и Андрей Урыбин. Девчат с собой не взяли - не было полной ясности по температурному режиму в помещении и условиям для гигиены.
Уточнили обстановку в правлении охотничьего общества, договорились с родителями о транспорте, получили лыжи в прокатном пункте. Ребята сдали зачеты по технике безопасности и правилам эксплуатации метеорологических приборов и закупили продукты. Все было готово.
Забрасывались через Пихтовое и учебно-производственную базу лесотехникума. До базы на машине Ванеевых, а дальше по следу "Бурана" на лыжах. На базу прибыли за темно. Разместились в гостинице, в 8-местной комнате. Несколько часов ушло на то, чтобы поднять температуру в помещении до +18°С. Одновременно установили оборудование. Теперь его хватало даже для организации выносных пикетов. Там устанавливались автоматические самописцы, минимальный, максимальный и срочный термометры. Помимо этого мы получили плотномер и снегомерную рейку. Последняя долгие годы служила мне, помимо собственно измерительных функций, ещё и "третьей ногой". Ребята окрестили её "демократизатором".
Сетку контрольных пикетов устанавливали на следующий день со свободной сменой. Убедившись, что ребята хозяйничают нормально и ведут себя адекватно, Василий Иванович уехал в Корсаков к семье - у него закончились продукты. Егерскую фуражку вручили по этому поводу мне.
Итогом работы стала пухлая тетрадь с записями метеонаблюдений и толстая пачка бланков самописцев, полученные на основном посту и выносных пикетах. Зарисовали рефракцию на границе Большой и Малой Тунайчи, вычертили совмещенные графики для основного поста и временных выносных пикетах. Фотоаппарат Миши Швецова в таких условиях - до -28°С с ветром 2-5 м/сек, - практически не работал.
В патрульных выходах нашу компанию оживлял молодой пес Василия Ивановича Босс, быстро привыкший к нашей команде. Ребята, в нарушение всех правил воспитания охотничьей собаки, втихаря подкармливали его тушенкой, чем жутко расстроили хозяина по возвращении из города.
В то время на берегу озера Свободное стоял егерский кордон, ставший тихой таежной обителью отставного механика Сахалинского морского пароходства Владимира Федоровича Федотова, в миру и в памяти просто Федоровича. Гостеприимный хозяин принимал нас в лучших традициях известной сахалинской повести "Озеро беглой воды". От него мы и стартовали 31 марта 1990 года, существенно сократив расстояние до точки встречи с машиной, прибывшей за нами из города.
Выскочив на водораздел между озерами Большим Вавайским и Тунайчой, мы увидели в небе первую в этом году стаю гусей. Птицы летели на юг, вдоль береговой линии Тунайчи.
В апреле-мае ребята сдали зачет на использование миноискателя ИМП-6 в различных метеорологических условиях, зачастую запредельных для миноискателя такого типа. Удалось даже послушать популярную песню в исполнении Аллы Пугачевой - в дождь со снегом армейский миноискатель ИМП-6 неплохо заменял бытовой радиоприемник.
4. Бери больше, кидай дальше. Отдыхай пока летит…
Семь человек - шесть ребят и три девушки, - были готовы вести военно-археологическую разведку. Но чаще мы действовали всемером или ввосьмером. К этому времени отряд уже располагал устоявшимися организационной структурой и традициями. В мае же, действуя компактной группой - Сергей Подземельных и А.С. Челноков, - провели плановую доразведку партизанской позиции. Среди бугров и ям таежного микрорельефа отчетливо читались остатки банкетки внутренней линии окопов-ложементов. Большая часть объектов, примыкающая к тыловому шву косы, в это время года находилась под водой. Несмотря на это удалось продолжить зачистку землянки, т.н. "медицинского котлована". Среди находок оказались деревянная краснолаковая чаша хиро с изображением трилистника, сапожный молоток, жаровня-стерилизатор и несколько котелков, больше напоминающих формы для выпечки калачей. Все изъеденное ржавчиной, готовое рассыпаться прямо в руках. Для доставки одного из таких котелков пришлось почти месяц ждать оказии. Однако его не приняли в фонды Сахалинского областного краеведческого музея - коррозия оказалась слишком значительной для находок такого рода…
Последовала серия непродолжительных рейдов - на случайных попутках и на рейсовых автобусах через Корсаков, Озерское и Пихтовое. Кроме того, мы забрасывали продукты на летние рейды. К слову сказать, тогда действовала карточная система и создавать запасы нормированных продуктов было достаточно сложно.
В мае-начале июня 1990 года расчищать землянку закончили. В руках поисковиков из молодежной поисковой группы "Франтирер" оказалось значительное количество уникальных артефактов. К нашему глубокому сожалению от части деревянных находок остались только подробные описания, обмеры и зарисовки. Нам не удалось сохранить деревянную краснолаковую чашу-хиро с растительным орнаментом в виде трилистника. То же самое можно сказать о большом стерилизаторе. Зато сапожный молоток сохранился очень прилично и отправился в фонды Сахалинского областного краеведческого музея.
Тогда же, в начале июня, нас навестила "группа посещения" во главе с организатором Галиной Васильевной Козыревой. Детвора в возрасте 9-11 лет и совершенно неподъёмные рюкзаки. Делать нечего - взяли вместе с Сергеем Волковым у Василия Ивановича лодку и пошли на устье реки Ударница. А Алексей Лагутин, Денис Ванеев и Зоя Денисенко пошли вдоль берега встречать малышню.
Пришли на устье Ударницы. Закидали рюкзаки в лодку. Группы, шедшей по берегу нет - испарилась. Пошли на веслах вдоль берега - нет. Как в воду канули… Пришли на базу, разгрузили лодку, разместили малышню. Подождали контрольное время и уже в сумерках рванули по следам береговой партии. Из имущества - слабенький фонарь и саперный щуп на деревянной рукоятке.
Не прошли и нескольких сотен метров, как увидели возвращавшуюся троицу. Выслушал объяснения Дениса Ванеева. Оказалось, что эти следопуты на развилке вместо поворота налево, к берегу, повернули направо. Потом, достигнув среднего течения р. Ударницы и не наблюдая берега озера, решили срезать. Покрутились. Топали, естественно вдоль реки. А Ударница достаточно длинная… В общем, прибыли к базе уже в сумерках. Затем последовал обмен любезностями:
- Батя, виноваты. Повинную голову меч не сечет…
- Где ты у меня меч видел, оболтус… Про ложку же ничего в пословице не сказано…
Тут Денис наклоняет голову. За неимением ложки приложил по мальчишечьим лбам рукояткой щупа. И отправил на трое суток под домашний арест в 4-местную комнату….
Главным было полное описание подземной ярусности корневых систем целого ряда травянистых растений, кустарников и деревьев. Опираясь на эти данные, мы смогли повысить эффективность военно-археологической разведки. Получила первое боевое крещение биологическая разведка - борщевик сладкий подсказал Зое Денисенко местонахождение неплохо сохранившегося патронного цинка от бердановских патронов, и, соответственно расположение ложементов нижнего и верхнего яруса на берегу озера Тунайча. На цинке сохранилась читаемая маркировка, нанесенная черной краской.
Должен покаяться: в первом июньском рейде я допустил дискриминацию личности по музыкальным вкусам. Гена Аверьянов взял с собой магнитофон, хотя это не приветствовалось, но и не запрещалось. К этому времени практически все члены поисковой группы были сложившимися кофеманами и гастромазохтистами. И большинство предпочитало рок. У Гены же была попса в диапазоне от "Любэ" до "Синдереллы". Была даже отдельная кассета с песнопениями БГ. "Любэ" поощрялось, а вот "Синдералла" находилась ниже уровня балтийского футштока. И был небольшой чайник, в котором было очень удобно заваривать советский кофе из квадратной упаковки. Его как раз хватало на 6 человек с небольшой добавкой. Но если разливать кофе на 7 человек, то добавки хватало не всем. Выход был найден. После употребления первой чашки следовал коллективный "наезд" местных любителей рока на попсовые вкусы Гены Аверьянова. В конечном счете, Гена обижался и удалялся в комнату "восьмерку" слушать "Синдереллу". А остальные придавались худшему из зол - кофемании… Тем более, что второй неполной кружкой было не просто кофе, а "Жуть": горячий черный кофе с сахаром и красным перцем. От простуды помогало неплохо.
Прошло время. Гена давно всех простил и с удовольствием слушает роковые композиции, но благодаря его старенькому магнитофону полевой сезон 1990 года у меня устойчиво ассоциируется в песней группы "Любэ" "Атас" и композициями Бориса Гребенщикова.
В середине месяца на перекладных мы выехали в город - отогреваться после леденящих озерных бризов, передохнуть и пополнить запасы расходных материалов и нормированных продуктов.
В конце июня группа "Франтирер" вновь выехала на разведку позиции 2-го партизанского отряда...
Пикантность ситуации заключалась в том, что руководитель экспедиции перемещался с палочкой - давал о себе знать ожог, полученный в городе неделю назад. Мне тогда на левую ногу прилетела целая кофеварка крутого кипятка. Иными словами, героизм имел место быть в его несколько сумбурном проявлении. Народ немедленно отреагировал, и я получил - вплоть до заживления ожога, - почетный титул "Рупь двадцать".
Несколько разряжал обстановку Сергей Волков. Опоздавший на несколько осенних боевых рейдов 1989 года, он не мог найти себя в обновленной поисковой группе. Где-то в городе он услышал традиционную "быличку" о втором пулемете 4-й партизанской дружины, якобы закопанном в лесу в известном респонденту месте. И всеми силами пытался найти этот гипотетический антиквариат. Сергея отпускали в "свободный поиск" с миноискателем, но раз за разом безрезультатно. В конечном счете, гвоздем сезона стало устойчивое словосочетание "отправить в свободный поиск", означавшее бесцельные прогулки по тайге с миноискателем ИМП-6 среди многочисленных помех и аномалий по данным "агентства ОБС" ("одна бабка сказала"). Однако труды Сергея были вознаграждены вниманием одной из наших девчат, в дальнейшем ставшей его супругой и подарившей ему двух шустрых мальчишек…
Остальные занимались геодезией и картографией: Зоя Денисенко, Миша (Ред) Швецов, Миша (Блэк) Баштовой и Виталий Чумаков провели ватерпасовку бывшего партизанского лагеря, зафиксировав на миллиметровку все неровности микрорельефа. Досняли подробности буссолью БШ-2. План позиции вычерчивал вечерами на кухне Гена Аверьянов. Примерно в 300 метрах к северу от позиции заложили эталонный контрольный профиль. Со стратиграфическими нарушениями после этого разбираться стало гораздо легче.
Алексей Лагутин и Денис Ванеев проверили тыловой шов формирующегося пляжа, потом поднялись выше. Ребята меняли друг друга на миноискателе каждые 2-3 часа - пригодился принцип взаимозаменяемости внутри группы. Последовательная проверка миноискателем прибрежной части позиции позволила определить размещение окопов нижнего и верхнего ярусов, обращенные фронтом на озеро. Окопы нижнего яруса буквально забиты стреляными гильзами от бердановских патронов, остатки шинелей и курток, многочисленные пряжки от вьюков и конской упряжи, детали вьючных ящиков. В куртке матросского бушлата нашли обойму стреляных японских гильз. На одну из гильз надета стреляная гильза от Берданы № 2 - "Знай наших". Позже такой категории находки мы стали относить к категории парадоксальных. На банкетке вала верхнего огневого яруса нашли хорошо сохранившийся компас, сделанный в городе Кольмар. Из останков - только бедренная кость, хотя мы закапывались до самого дна ложемента с сохранившимися дождевыми деревянными решетками.
Внимание привлекло неглубокое полукруглое сооружение с остатками защитного вала и пандусом для огневого средства. Проверка миноискателем позволила обнаружить 4 дистанционные трубки и многочисленную шрапнель на ограниченной площади. Растения-индикаторы также показывали наличие органики. Заложили контрольный шурф...
И наткнулись на человеческие останки. Погибший лежал головой вниз, бедренная кость у него отсутствовала. Судя по всему, останки были присыпаны не глубоко и их растаскивало зверье. На уцелевшей ноге - кожаный сапог с высоким голенищем, остатки суконных брюк, пиджак. На поясе - самодельный патронташ. Ни одного патрона. Головы нет, но рядом - остатки картуза с лакированным козырьком и аккуратным ополченческим крестом.
Голову мы так и не нашли. Таких обезглавленных среди личного состава 2-го партизанского отряда мы насчитали не менее 3 человек. По одежде все - ссыльные поселенцы.
Заложили раскоп. Тут же останки еще одного бойца. Серый арестантский брезентовый бушлат, брюки из того же материала, брезентовый ремень с пустыми подсумками, арестантская бескозырка с самодельным ополченческим крестом, короткие парусиновые сапоги. Поза эмбриона - боец умер, получив пулю в живот. Она вошла рядом с краем бронзовой пряжки, оставив на ней вмятину. Слегка деформированную пулю к 6,5-мм магазинной винтовке "Арисака" тип 27 мы нашли, просеивая грунт под останками погибшего. В карманах - портмоне с тисненным изображением девушки с толстой косой, несколько серебряных монет и почтовая марка - все небогатое имущество ссыльнокаторжного…
5. Лирическое отступление, далекое от лирики:
В бытность мою слесарем в автоколонне № 1407 работал я по соседству с мастером своего дела - Александром Николаевичем Савчуком. Старик был великолепным топливщиком. И рассказчиком был не из последних. Когда уж слишком донимали с просьбами рассказать о войне, отшучивался: "Приказ был "Вперед, на Берлин", а до Ла-Манша рванул". Не до Ла-Манша. До Сан-Тропеза на Лазурном берегу средиземноморского побережья Франции. А уж из плена бегал… 16-летний Саша вольнонаемным отступал с армейскими авиаремонтыми мастерскими из-под Сум на Северный Кавказ. Ремонтировал И-16 и И-153 всех типов, "Яки", "МиГи", "ЛаГГи", "бостоны", "киттихауки" и "кобры". Случалось, возились с трофейной немецкой летной техникой. По достижению 18 лет попал в мотоциклетный полк. В первый раз в плен попал на Миус-фронте. Убежал. Добрался до дома. В ходе весеннего наступления наши войска освободили его родной Житомир, затем были выбиты контрударом немецкого танкового кулака. Снова неволя - немцы "выгребали" с оккупированной территории всех военнообязанных и достигших призывного возраста. Эшелон с ост-рабочими через Германию во Францию. На шахты. Побег. На юге, в Сан-Тропезе, французские патриоты помогли с документами. Работал в автомастерских. Затем последовала высадка планерного союзного десанта. Вместе с американской артиллерийской батареей наступал до Гренобля…
Так вот, после пленения группа советских военнопленных работала на немецкой эвакуационной базе, куда стаскивалась с поля боя подбитая германская и советская бронетанковая техника. Советские военнопленные извлекали из подбитых и сгоревших боевых машин все, что осталось от их экипажей, и сохранившиеся боеприпасы. Боеприпасы уничтожали, а технику после осмотра и дефектовки немецкими ремонтниками отправляли либо на ремонт, либо на переплавку. Работа у советских военнопленных была смертельно опасная - дело приходилось иметь с боеприпасами, способными сдетонировать в любой момент от малейшего касания. Командовал ими престарелый немец-фельдфебель, неплохо говоривший по-русски ещё со времен Первой Мировой войны. В первый же день, собрав свою "команду", он разъяснил ситуацию: "Парни, извлекаете останки - не крадите ничего с тел. Кольцо, медальон, трубка позволят опознать погибшего и все это будет отправлено родственникам. Если есть остатки сухого пайка - это ваше…".
Через 3 недели Александр Савчук официально "подорвался" на выгрузке снарядов из подбитого КВ-2. А на попутках и пешком в город Житомир с новеньким аусвайсом последовал Иванов Петер, уроженец города Азова.
К началу раскопок позиции 2-го партизанского отряда Александра Николаевича Савчука уже несколько лет как не было в живых. Но, по примеру немца-фельдфебеля, я требовал от ребят жесткой фиксации малейшей индивидуальности в личных вещах и имуществе. О присвоении находок речи вообще не шло… Мы всерьёз рассчитывали изменить ситуацию, изложенную в письме из Центрального архива Вооруженных СССР в ответ на запрос директора Сахалинского областного краеведческого музея В.М. Латышева "… списки личного состава 4-й партизанской дружины утрачены в связи с гибелью командира". И помочь в этом вопросе нам могло только тщательное исследование личных вещей погибших. Практика подтвердила правильность этого подхода.
Историческая справка в рамках лирического отступления без лирики:
Ссыльпоселенец или ссыльнокаторжный, вступивший в партизанскую дружину, не обязан был снимать головной убор и кланяться проезжающему чиновнику тюремного ведомства - фактически он переходил под юрисдикцию военного ведомства. Льготы ополченцам значительно сокращали срок поселения и каторги.
В церковных книгах этого периода, дружинники и ополченцы часто выступают в роли крестных отцов и свидетелей на свадьбах сахалинцев.
(Продолжение)
Александр Челноков.
