Ценность человека
С первых же строк хотелось бы извиниться перед нашим уважаемым историком из Долинска Виктором Горобцом — в предыдущей публикации досадно неправильно указал его имя.
И двинусь далее.
23 августа (5 сентября) 1905 года в Портсмуте был подписан мирный договор между Россией и Японией (в очередной раз дезавуирующий все предыдущие), в соответствии с которым юг Сахалина от 50 параллели отходил Японии. При этом российская сторона взяла на себя ряд других обязательств — в частности, сделать так, чтобы каторга не являлась источником беспокойства для соседей. И 10 (23) апреля 1906 было принято решение об отмене на Сахалине каторги. В 1908 году остров, точнее его северная часть была объявлена свободной для вольного заселения.
Однако никто заселять остров не спешил (впрочем, некоторые крепкие крестьяне, уже узнавшие эту землю, возвращались). Но в целом на Сахалин уже было наложено зловещее клеймо "ада на земле". Хотя здесь находилось всего 3 процента от всех ссыльных в Сибири и на Дальнем Востоке, а каторжных только 4,6 процента. Но другие каторжные места дурная слава обошла стороной, а Сахалин оказался припечатан в том числе и тогдашней "печатью".
И людские потери были чрезвычайными.
Если в 1904 году численность гражданского населения превышало 43 тысячи человек плюс гарнизон острова насчитывал 6845 солдат и офицеров, то к концу 1905 года на Северном Сахалине оставалось 5,5 тысячи "русских" и около 2 тысяч "аборигенов".
И это определило ход дальнейшей его жизни и развития.
В целом этот период истории исследован не то что бы мало — узкоспециализированно. Общая же картина практически не описана — каких-либо чрезвычайных потрясений, вплоть до чуть ли не 1920 года здесь не было — шла тихая и более чем провинциальная жизнь.
Однако ее уроки важны и сегодня.
Начнем с того, что государство обратило пристальное внимание на природные ресурсы Сахалина, для чего был организован, например, ряд геологических экспедиций (Тульчинский, Анерт, Полевой, Тихонович и др). Например, запасы угля Анерт оценил в 1,6 миллиарда тонн, из которых 20-40 процентов — коксующиеся, а Тихонович — в 2,5 миллиарда тонн.
В 1903 году потребность Дальнего Востока в угле оценивалась в 198 тысяч тонн (железные дороги, флот как военный, так и коммерческий). И с каждым годом эта потребность только нарастала. Однако в этом году Сахалин добыл только 60,8 тысячи тонн, и после войны добыча только падала и через 10 лет, в 1913 году, добывалось только 15,4 тысячи тонн.
А просто работать было некому, даже несмотря на завоз иностранных рабочих.
Хотя этих рабочих было немного — тогда как и сейчас, правительство без удовольствия смотрело на заселение Дальнего Востока "чуждыми народами". А вот заселение своими как-то не получалось.
Именно поэтому, например, так не начала развиваться на Сахалине лесная промышленность. Она работала только для местных нужд — дрова, дома, рудстойка. В 1908 году довольно крупная фирма "Ю.Бринер и К" решилась взять 20-летную концессию на лесозаготовки. В Шанхай было отправлено 2 парохода, но потом дело заглохло — условия концессии предусматривали наем только русских рабочих, а их не было.
И вообще, развить какие-то современные и крупные производства на Сахалине в тех условиях не получалось. Первоначальные затраты были значительны, и мелкие фирмы потянуть их просто не могли. Ну и, безусловно, рабочих рук не хватало. Они были на расхват.
А что касается "справных мужиков", то у них были свои хозяйства.
Автор уже упоминал, что зажиточность крестьян на Сахалине была выше, чем в среднем по России. Это, безусловно, касалось не всех, как не всех касаются и нынешние среднеобластные зарплаты, но тем не менее выше. Но и у них были свои проблемы. Например, та же нехватка рабочей силы. В 1917 году число работавших ("батрачивших") по найму в хозяйствах местных "кулаков" было всего 70 человек, или 1,9 процента от сельского населения острова.
Кроме того, существовала огромная проблема сбыта сельхозпродукции. Ну некому было продавать ее, а оттого рваться на увеличение ее производства не представляло смысла.
Оставалась рыба. С ней тоже было не все просто. Здесь основной рынок сбыта представляла собой Япония, и в немалой степени все зависело от японского капитала, который благотворительностью не занимался. И, кстати, согласно русско-японской рыболовной концессии от 1906 года японцы продолжали рыбные промыслы в водах Северного Сахалина, постепенно захватив здесь большинство рыболовных участков. В 1913 году у русских арендаторов было 37 участков, у японских — 227, которые обслуживало 446 судов разного типа. С 1907 по 1914 годы в Японию было вывезено 528 тысяч тонн рыбопродукции.
И, тем не менее, сахалинцы держались — сажали картошку (зерновые все-таки росли не слишком важно), ловили рыбу, занимались отхожими промыслами, работали на мелких добывающих предприятиях, приторговывали...
К 1913 году население Северного Сахалина составляло уже 10373 человека, в том числе "русских" — 7225 человек (в том числе крестьян — 3741 человек), народностей Севера — 2279 человек и 800 "иностранцев". То есть выросло в процентном отношении на 38 процентов, а если считать "экономически активную" часть (коренные народы Севера, как привило, жили в своему традиционному хозяйственному укладу), то и на все 45 процентов.
Правда, в абсолютном исчислении это мало что значило, для серьезного рывка людских ресурсов просто не было.
Впрочем, аналогичные проблемы в то время (период "Реймей") были и на Южном Сахалине.
С. Морозов | ИА Sakh.com  http://sakhalin.info/weekly/103042/