ЛЭПовцы, как и геологи, — бывалые, смелые, отчаянные люди. Когда ЛЭП ведут через тайгу, то все общение, движение техники и людей проходит по прорубленной просеке.

И вот как-то зимой в 60-х годах недалеко от строящейся Вилюйской ГЭС трое ЛЭПовцев-рабочих шли в базовый лагерь получить зарплату по тропинке, протоптанной в снегу на просеке. На идущего впереди напал медведь-шатун. Зверь этот страшен и опасен. Голодный, злой, он не боится никого и ничего.

Тропинка, по которой шли рабочие, считалась освоенной, поэтому оружия у ЛЭПовцев не было, если не считать один складной ножик на троих. Чувство самосохранения подсказывало бросить товарища и убежать. Медведь наверняка не стал бы никого преследовать.

ЛЭПовцы, не колеблясь, поступили по-другому. Они стали спасать товарища. Борьба была неравной: против одного небольшого ножа клыки, когти и огромное превосходство в физической силе осатаневшего от голода матерого зверя.

Но победили люди. Окровавленные, изодранные с поломанными костями они добили медведя. Их раны вскоре зажили.

Как правило, водители на зимниках возили с собой ружья. У этого почему-то ружья не было. На всякий случай взял он с собой кувалду. Дело было днем, но уже смеркалось, на дороге стоял зимний туман, как нередко бывает в Якутии при сильных морозах. Неожиданно буквально в нескольких метрах перед собой водитель увидел медведя, который медленно встал на задние лапы.

«Поехал я в Ленск в командировку на УАЗике-фургоне. За рулем — водитель, я — рядом. Дело было поздней осенью. Кругом снег — и в тайге, и на дороге. Остановились, вышли по малой нужде. Стоим с водителем рядом с машиной и писаем в кювет на какую-то вроде бы шерсть, выступающую из снега. Не успели закончить, как «шерсть» не то, чтобы зашевелилась, а просто подпрыгнула и так рявкнула, что мы оба с незастегнутыми штанами взлетели на крышу УАЗика.

«Шерсть» оказалась здоровенным медведем. Описанный нами зверь стал гонять нас по крыше машины, пытаясь достать передними лапами.

В кабине была малокалиберная винтовка, но добраться до нее нечего было и думать. Бегаем по крыше и вдруг (о, счастье!) слышим звук подъезжающей встречной автомашины. Машем руками, кричим. Грузовик остановился от нас близко, метрах в десяти. Вышел водитель, идет к нам, на ходу спрашивает насмешливо — весело: «Чего случилось-то? Чего орете?» Кося глазами на медведя, кричим: «Медведь!» А медведь был в это время за нашей машиной. «Какой на х... медведь?» — водитель грузовика не успел и договорить, как медведь выскочил из-за УАЗика на дорогу. Веселый водитель мгновенно оказался рядом с нами на крыше фургона. Топчемся втроем.

Дорога Мирный — Ленск напряженная, машины по ней ходят часто. Слышим вскоре, что едет машина со стороны г. Мирного. Тоже грузовик. История повторилась. Сидим на крыше уже четверо. Бегать по крыше теперь нельзя — места не осталось. Прижались друг к другу, держимся за руки, вертимся в центре и от когтей зверя аккуратно отступаем на противоположный край крыши, стараясь с нее не сорваться. А он, мерзавец, бегает вокруг машины на задних лапах и все силится нас достать.

Едет мотоциклист. Увидел нас издалека: три машины рядом и четыре человека на крыше УАЗика. Только и успел сказать: «Мужики!» и сделать к нам шага два, как выскочил медведь и сшиб его с ног. Мой водитель мгновенно спрыгнул, схватил винтовку, вставил дуло в ухо медведю и выстрелил. В общем, мы победили, но медведь успел вырвать клок мяса из задницы мотоциклиста. Отвезли мы его сразу же в больницу.

Медведь оказался тощим и драным, шерсть его свалялась и была не поймешь какого цвета. Роста был высокого, но сил, видно, у него было уже мало и достать нас поэтому не смог.

Вся история-то эта заняла минут десять. Было уже холодно — градусов под 30. И, если честно, то я так и не успел застегнуть штаны и немного подморозил основной орган.

История правдивая, хотя и прошедшая через несколько человек. Извиняюсь, что очень длинная. 

Недавно ездил по делам в глубь Камчатки и там услышал от одного инспектора следующую историю, некоторые моменты не уточнил, за что самому обидно. Суть в следующем. 

Одни мужики, то ли охотники, то ли геологи - это не столь важно - сидели в лесу на какой-то точке довольно продолжительное время. Продукты им завозили вертолетом. Все было нормально, пока не повадился по эти продукты к ним косолапый. Наглым образом тащил некоторые из них прямо от палатки. 

Мужики днем работают, ночью спят, поэтому выпасти его не могут. Сообщили они по рации своим в город, чтобы следующим рейсом к ним прислали кантика с оружием. 

Следующим рейсом им закинули продукты и коренного жителя Камчатки из какого-то близлежащего поселка. Несколько дней все было нормально, пока однажды этот местный житель или выпил или просто устал, но на своем боевом посту уснул. И тут начался спектакль. 

Уснул он напротив палатки, поджав под себя ноги и опершись на карабин, перед ним в полуметре догорал костер (вернее, тлели одни уголья от оного), а за костром метрах в трех был вход в палатку, где мирно спали уставшие после работы то ли геологи, то ли инспектора. 

Настала глубокая ночь, и к лагерю подошел донимавший мужиков медведь. Сделав несколько кругов вокруг стоянки, он подошел к палатке и, видимо, заглянув в нее, развернулся мордой к присланному аборигену. Так как костер догорел, то он, не испугавшись, начал довольно тщательно изучать его. 

Неизвестно, как долго это продолжалось, но местный житель проснулся от прикосновения холодного мокрого носа к своему лицу. Действия начали разворачиваться в бешеном темпе: сразу же последовал дикий крик, затем, видимо, пытаясь встать, абориген выпрямил ногу, вследствие чего заехал со всей дури сапогом в догоревший костер, взметнулся столб искр. Перепуганный медведь, то ли прямо задом, то ли развернувшись, влетел в стоявшую за ним палатку, естественно, с первого раза проскочить ему не удалось (товарищи-то обосновались надолго). Начав там вертеться, в спешке Топтыгин оправдал и это свое прозвище, перетоптав всех уже повскакивавших людей, чем вызвал новую волну негодования и матерной брани. Тут еще отошел присланный товарищ и начал палить в воздух со своего карабина. В общем, продолжалось это месиво некоторое непродолжительное время, после чего медведю наконец-то удалось выбежать из палатки. 

Пока все отходили от случившегося, рассматривая все порванные медведем в агонии вещи и вытираясь от бывшего повсюду и на всех медвежьего дерьма, косолапый лежал в сорока метрах от лагеря бездыханный, где его нашли следующим утром и как потом оказалось - с разорванным сердцем.