Враг мой: генерал-лейтенант Тоитиро Минеки
Не пытайтесь найти человека с таким именем в крупных и малых энциклопедиях на русском языке. В них он проходит как Дзусиро Минеки, командир 88-й пехотной дивизии. И больше ни гугу. Попробуем разобраться, как дед Карась в "Запорожце за Дунаем" перекрестился в турка, а природный японец Тоитиро Минеки трансформировался в своего однофамильца по имени Дзусиро (Юсиро). И зажил самостоятельной жизнью. Ну, ни дать, не взять азиатский подпоручик Киже. Судить же по факту будем не слишком строго.
Дело в том, что большая часть переводной советской "воениздатовской" литературы японских авторов 50-70-х годов прошлого века имела одно и весьма специфическое качество - она являлась переводом с английского перевода. Причем, чаще всего, с американского английского. И вот тут начинались чудеса в решете. С легкой руки тандема американских и советских переводчиков лихо искажались географические названия и имена собственные. Добавьте сюда удаление целых абзацев и страниц, способных нарушить идеологическую невинность читателя, и картина будет полной. Никогда бы в такие кунштюки не поверил, если бы сам не прочитал "Джучиро" Минеки в раннем издании книги Хаттори "Япония в войне" и не обшарил кучу атласов и лоцию Охотского моря и всю катаракту проглядел в поисках на северном побережье острова Хоккайдо поселка Шири… Которые на самом деле оказались Тоитиро Минеки и Сяри соответственно.
Плохо было тогда в Советском Союзе с редакторской правкой, "правдистов" со знанием японского на всех не хватало.
И начали эти ссылки на источники и цитаты расползаться по капитальным и не очень капитальным трудам советских, а потом и российских историков. И множество исследователей, не критически воспринимая топонимы, гидронимы и имена собственные в объемных и капитальных переводных трудах, сделались заложниками редакторской недобросовестности полувековой давности.
Однако вернемся к нашему герою, Тоитиро Минеки. Родился он в 1894 году. В Японии. Про детство и юность можно только догадываться. Юному Тоитиро было 11 лет, когда закончилась русско-японская война.
Ему исполнилось 13 лет, когда в 1907 году на совещании в присутствии императора Мацухито была принята новая военная доктрина императорской Японии. Отныне главным противником на суше становилась императорская Россия, а главным противником на море - Северо-Американские Соединенные Штаты. Маленький Тоитиро еще не знал, что ему за сравнительно непродолжительное время удастся повоевать и с американцами, и с русскими, подпирая шаткую конструкцию, известную под названием "семь углов под одной крышей".
В 20 лет он стал свидетелем начала Первой Мировой войны, в которую Япония вступила, желая получить германские колонии на Тихом океане и в Китае. Ему исполнилось 24 года, когда императорская Япония начала военную интервенцию на советском Дальнем Востоке.
В общем, к 25 годам парень четко знал, кто его враги - коммунисты в краснозвездных буденовках с винтовкой Мосина и американские империалисты в белозвездных широкополых шляпах в винтовкой "Спрингфилд". И что тех и других можно отфутболить куда подальше, если завоевать Китай. Были еще империалисты голландские, французские и британские. И каждому находился эпитет в неформальном словарном запасе японских военных.
Вот только друзей и серьезных союзников у Японии не было. Перессориться успела практически со всеми. И всем соседям прошлась по мозолям.
В самой Японии тоже творилось такое, что хоть святых выноси - кризис, городские бунты, забастовочное движение… И мятежи гвардейцев, перерезавших в течение нескольких дней практически всех консервативных японских политиков. Консервативных в традиционном понимании этого слова. Людей острожных, осмотрительных и учитывающих все факторы, способные негативно повлиять на реализацию планов. Была еще и серия террористических актов против крупных политических деятелей со стороны ура-патриотов… И угрозы… Кто уцелел во всем этом бедламе, предпочитали помалкивать.
Потом, в 1937 году, началась агрессия в Китае. С последующим выходом на линию бывшей советско-китайской границы практически на всей ее протяженности вплоть до Монголии. Как поется в старинной японской солдатской песне: "Унесу я Китай, как циновку".
И захватом ключевых точек на советской территории в Приморье, Амурской области и Забайкалье, откуда пограничникам и маневренным группам НКВД пришлось выколачивать японские войска при помощи армейских танков и минометов.
В 1937 году Тоитиро Минеки в звании полковника становится преподавателем-инструктором военного колледжа.
Самый известный конфликт - Хасанский. Были и другие "точки соприкосновения".
В 1938 году полковник Тоитиро Минеки служит в штабе 21-й армии.
В 1939 году в звании полковника становится командиром 27-го резервного полка. Как раз в период эскалации конфликта на границе Монгольской Народной Республики, на реке Халхин-Гол, известного в Японии как Номонганский инцидент. Весной 1939 года моду входит новая японская солдатская песня "Помочусь я в пустыне Гоби…". Резервистов "для положительного решения" территориального вопроса и отвоевания места для строительства мега-писсуара в Центральной Азии собирали со всей Японии, в том числе и с Карафуто. Особенно ценились резервисты со знанием русского языка. После завершения конфликта останки японских солдат почти два месяца собирали по всей степи и кремировали на месте специальные похоронные команды. Были среди погибших и вчерашние подопечные полковника Минеки.
А начальство тем временем делало выводы. Картиночка складывалась, как говорится, "достойная пера". Армия не в состоянии вести масштабные фронтовые действия против европейской армии, и такая попытка ведет к уничтожению даже ударных механизированных, поддержанных танками и авиацией, объединений. Таких как сгинувшая в монгольских степях 6-я японская армия. Армейская авиация, потерявшая в боях 300 летчиков, не смогла оперативно восстановить потери. В общем, надо было менять систему боевой подготовки в сухопутных войсках и авиации, совершенствовать систему вооружений. А также переписывать боевые Уставы и наставления. А это время… Всерьез маячил призрак китайской армии, сражающейся по-европейски.
Решения и выводы со стороны императорского Генерального штаба и Ставки последовали незамедлительно: армию вместо модернизации "перевели на скамью запасных", а все ресурсы отдали флоту. Армейцам оставалось чертить на картах планы захвата Сибири и Дальнего Востока и отрабатывать в песочницах марш к Уралу. И готовится действовать ограниченными силами против колониальных частей Великобритании, Нидерландов, а также вооруженных сил США и филиппинской армии.
К этому времени Япония подписала с СССР очередную грабительскую рыболовную конвенцию, легкий крейсер "Юбари" ушел из Одомари в Оминато, ажиотаж на сухопутной границе в связи с работой демаркационной комиссии спал…
При всем при этом флот демонстрировал непреклонную уверенность и твердое желание учится на собственных ошибках, а не на ошибках армии. Дело в том, что флот, набирая в год 1500 курсантов, готовил в год всего 100 пилотов морской авиации. Этого хватало на частичное комплектование трех авиагрупп для 3 легких авианосцев. И если флот ввязывался в крупное воздушно-морское сражение с соответствующими потерями, то восполнять оные было бы просто некем. Но предупреждения военного атташе в Берлине о том, что суточные потери люфтваффе достигают 50 пилотов, командованием Объединенного флота игнорировались… А немцы летный состав готовили основательно.
В том же 1939 году полковник Минеки становится командиром 221-го пехотного полка, а уже в 1940 году - начальников штаба 54-й пехотной дивизии.
Весной 1941 года, спровоцировав франко-таиландский конфликт, Япония крепко нагрела руки на умиротворении выдохшихся сторон - маневренная группа таиландского флота была фактически разгромлена у островов Ко-Чанг, но французская колониальная армия и флот, лишенные связи с Метрополией и фактически вынужденные действовать на свой страх и риск, не смогли развить успех наступления против тайских королевских вооруженных сил. В финале последовала посредническая миротворческая операция под дулами кораблей Объединенного флота, в результате которой Таиланд получил изрядный кусок Французского Индокитая, а японские вооруженные силы - военно-морские и военно-воздушные базы на территории современных Вьетнама и Лаоса.
Вскоре после удачного начала войны на Тихом океане остро встал вопрос: что делать с целехонькой военно-морской базой Тихоокеанского флота США Пёрл-Харбор, поскольку вице-адмирал Нагумо при организации налета в декабре 1941 года не поднял 3-ю атакующую волну пикировщиков и не раскатал в пыль судоремонтную верфь и мастерские, электростанцию и нефтехранилище. Нагумо понять можно - он боялся потерять авианосцы и пилотов, поскольку предстояло ещё выиграть некое генеральное сражение на море с американским флотом. И вот теперь японскому флоту и десантникам из "отряда Южных морей" предстояло захватить атолл Мидуэй и уже оттуда силами базовой авиации раскатать в прах главную базу американского Тихоокеанского флота. И при возможности спровоцировать американцев на генеральное сражение в абсолютно проигрышной ситуации. А чтобы это генеральное сражение состоялось, отвлекающий удар планировалось нанести по Западным Алеутам. По замыслам императорской Ставки и адмирала Исироку Ямамото, американцы должны были бросить все силы на помощь атакованным Алеутским островам. Прямо в объятия линейным кораблям Объединенного флота, под главный калибр суперсверхлинкоров "Ямато" и "Мусаси"… В общем - классический "молот и наковальня" и вдали "два потных Ивана куют что-то железное".
Но американцы на генеральное сражение по японскому сценарию не велись, поскольку у них в отношении Тихого океана имелись свои планы. Как ни крути - крупнейшая акватория планеты Земля, по нему можно спокойно или не очень добраться практически до любого материка. И с этого малую толику поиметь. При должной организации дела. Если у тебя, например, флот под недорогим панамским и либерийским флагом и соглашение о свободе торговли в кармане. Очень даже перспективная макромодель получается…. Если еще поработать с финансами - вообще конфетка... Хоть самих себя целуй.
И во всем этом хитросплетении замыслов, военных планов и подготовки их реализации в конце 1941 года всплывает полковник Тоитиро Минеки. Теперь уже как командир "отряда Хоккай". Иными словами, "отряда Северных морей", в основе своей имевший отдельный 334-й пехотный батальон, саперную роту, зенитчиков и связистов под командованием лейтенанта-коммандера Хозуми. Армейские части предстояло высаживать на острове Атту, а десантников из "морское штурмового соединения Майдзуру" - на островах Кыска и Адак. "Штурмовики-морпехи" вооружались по принципу "кашу маслом не испортишь" - тут тебе и батарея береговой артиллерии, и десантно-высадочные средства "Дайхацу" в штурмовом исполнении. А чтобы скучно не было любопытному супостату - 6 сверхмалых электрических лодок типа А.
А также 2-е ударное авианосное оперативное соединение (легкие авианосцы "Рюдзе" и "Дзуньё") вице-адмирала Какудзи Какута, усиленное крейсерами 5-й дивизии ("Миоко", "Хагуро") и эсминцами, крейсерское соединение прикрытия 5-го флота - тяжелый крейсер "Нати" под флагом вице-адмирала Босиро Хосогая и эсминцы 7, 12, 21-го дивизионов, два соединения вторжения - "соединение вторжения Атту" и "соединение вторжения Кыска" в составе легких крейсеров 21-й дивизии "Тама", "Кисо" и плавбазы гидроавиации "Кимикава Мару", а также легкого крейсера "Абакума" - лидера 1-й эскадры эсминцев. Для перевозки и десантирования привлекли практически все, что имелось в военно-морском районе Оминато - вспомогательные крейсера Северного патруля (22-я дивизия крейсеров), быстроходные транспорты и танкеры-заправщики.
И все эти приготовления и связанная с ними толкотня привели к тому, что северный залив острова Хонсю Муцу превратился в форменный суп с клецками. В конце мая 1942 года началось. Как в старинной сербской песне: "Карьяк за карьяком, а я, юнак, под барьяком…"(Отряд за отрядом, а я, герой, под знаменем…). Соединения уходили из Оминато в разное время и разными маршрутами.
334-й отдельный батальон (1134 солдата) лейтенанта-коммандера Хозуми и рота военных строителей на транспортных судах "соединения вторжения Атту" ушли сначала к Парамуширу, а потом на Атту.
Поскольку у адмирала Ямамото у атолла Мидуэй вместо разыгранного по нотам генерального сражения получилась "полная конфузия", а самолеты-разведчики с легкого крейсера "Кисо" и плавбазы гидроавиации "Кимикава Мару" весной 1942 года "недоглядели" новенькую американскую военно-воздушную базу на о. Умнак, о коей доложили пилоты исхлестанных очередями американских "Браунингов" японских истребителей и пикирующих бомбардировщиков, летавшие бомбить обнаруженные в Мокасиновом заливе американские эскадренные миноносцы, пришлось морпехам из "штурмового соединения Майдзуру" высаживаться на Кыска, а пехотинцам - на Атту. На островах повязали всех - 42 алеутов, радиоинженера Фостера Джонса и его жену, учительницу начальной школы Этту, 10 американских метеорологов. Чета Джонсов попыталась покончить жизнь самоубийством при виде высаживающихся японских солдат. Форстер Джонс погиб, а его супругу реанимировал японский военный врач.
Все это объявили "славной победой". Военный фотограф Кихиёси Сугияма сделал фотографии дружеского общения японских солдат с алеутскими детьми на острове Атту и убыл на Парамушир. Но к курениям благовоний и славословиям по поводу "славной победы" примешивался резкий запах жженых волос и ногтей: по всей Японии в домах жгли оставленные при призыве на службу пряди волос и остриженные ногти тех, кто погиб вдали от дома, не мог быть кремирован, а урна с прахом не могла быть доставлена на родину…
В императорской Ставке подумали-подумали и решили оставить части и подразделения на островах Атту и Кыска на зимовку. Организовав на острове Кыска стоянку для кораблей флота и авиабазу. В сентябре 1942 года "отряд Хоккай" переименовали в "гарнизон Хоккай", а его начальником назначили новоиспеченного генерал-майора Тоисиро Минеки. Командование армейским батальоном на острове Атту принял полковник Ямадзаки, а Тоисиро Минеки вместе с флотскими подразделениями и вольнонаемными флота с попутным конвоем перебрался на о. Кыска. Может быть, прибыл отдельно. Опять-таки вместе с попутным конвоем… Тут всё еще остается много неясностей. Как и с точным сроком присвоения нового звания.
А 42 алеута - мужчин, женщин и детей, - отправили в лагерь для гражданских интернированных лиц в город Отару. Все-таки они были гражданами США. Один из интернированных умер на борту транспортного судна, остальных разместили в пригороде Отару Вакатаке-хо в общежитии для холостяков Национальной железной дороги. Полезной площадью 14 квадратных метров. Сторожем приставили местного полицейского, жившего неподалеку. У алеутов сразу начали проявляться признаки туберкулеза. Несмотря на усилия японских докторов, регулярно навещавших своих алеутских подопечных, к весне умерли 16 интернированных. Ближе к зиме лагерь интернированных переехал в пригород Симидзу-хо, в здание бывшей школы, где санитарные условия были получше.
Зима на Западных Алеутах выдалась холодной и голодной - объем пайка в "гарнизоне Хоккай" сократился до 30% от нормы. И однообразной: на коммуникациях хозяйничали американские подводные лодки и крупные надводные корабли, по островам периодически била корабельная артиллерия и постоянно сыпались крупнокалиберные авиабомбы. В конце зимы - начале весны 1943 года американцы построили на острове Амчитка новую взлетную полосу. И теперь к бомбежкам добавилась штурмовка - до цели было не более 50 морских миль и это позволяло увеличить бомбовую нагрузку.
Весна 1943 года для "гарнизона Хоккай" и его начальника выдалась в прямом смысле жаркой. Пришлось попотеть - в мае началась первая фаза Алеутской наступательной операции, получившая название "Лэндскраб". Тут бы Объединенному флоту и разыграть долгожданное генеральное сражение, но пока собрали корабельную группировку, пока то да сё… В общем, "Сё" на алеутском направлении в императорской Ставке "прохохотали" и "прокампаили" в увеселительных заведениях Кобе, Куре и Йокосука и Токио.
Однако на помощь "гарнизону Хоккай" ушли из Йокосука и Парамушира только подводные лодки 7-го дивизиона. На их счету несколько безуспешных атак американских боевых кораблей и транспортных судов у берегов Алеутских островов и Аляски.
К концу мая 1943 года в распоряжении полковника Ямадзаки, прижатого американской пехотной дивизией к скалам гавани Чичагова, из 2500 человек первоначального состава оставалось всего 150 бойцов. Патронов - ноль, еды - ноль, подмога - не предвидится. В воздухе до 20 мая 1943 года висели "Уайдлкэты" и "Донтлессы" с эскортного авианосца "Нассау", пользовавшиеся улучшением погоды, а после 20-го - базовая авиация с аэродрома на о. Амчитка. Вход в гавань Чичагова запирали американские эскадренные миноносцы, крейсировавшие у кромки минного поля и обстреливавшие японские укрепления на обратном скате высот вокруг гавани. Не то что подводная лодка - мышь не проскочит.
Скисающая батарея питания радиостанции батальона Ямадзаки позволила выдать в штаб "гарнизона Хоккай" короткую радиограмму, сжато характеризующую ситуацию на острове. От генерала Минеки пришло такое же короткое сообщение с приказанием прекратить сопротивление. Иными словами - умереть.
О чем полковник Ямадзаки и сообщил в ответной радиограмме генерал-майору Тоихиро Минеки: уничтожаем радиостанцию и коды, переходим в контратаку. О том, что раненых и больных, не способных или не желающих покончить жизнь самоубийством, прирежут как баранов, Ямадзаки не стал сообщать. Чтобы не травмировать психику командующего "гарнизоном Хокай".
Ночью 29 мая 1943 года остатки батальона Ямадзаки внезапно атаковали боевое охранение передовых частей 7-й пехотной дивизии и ворвались в спящий лагерь американцев, учинив резню тех, кто не успел выбраться из спальных мешков. И раненных в полевом госпитале. И потом полегли под кинжальным огнем американских пулеметов, пытаясь прорваться в глубь острова. В итоге, в ходе операции "Лэндскраб" американские войска взяли в плен только 28 японцев. И среди них ни одного офицера.
Теперь "гарнизон Хоккай" был заперт на острове Кыска, куда еще спорадически удавалось прорываться японским подводным лодкам с баз Парамушира. Но вскоре американские противолодочные силы в буквальном смысле "перекрыли кислород" и, добавим, узкую ниточку коммуникации, по которой на Кыска поступали продукты и боеприпасы. Сутодача продуктов в гарнизоне упала до 30% от нормы. А в результате перехватов американскими противолодочными силами несколько японских крейсерских подводных лодок были потоплены у Алеутских островов. С эвакуантами. Прежде чем мышеловка захлопнулась, подводники умудрились доставить на Парамушир в Йокосука почти 150 военнослужащих армии, флота и вольнонаёмных строителей. Утопили, без учета потерь в экипажах, в три раза больше.
Правда, в императорской Ставке поставили задачу 5-му флоту организовать эвакуацию гарнизона острова Кыска и прилегающих островков. Но всё как-то не получалось: то погода плохая, то погода хорошая, то какой-нибудь фрегат "въедет" в борт или в корму эсминцу, а тот - крейсеру. Потому что за штурвалом стоит вчерашняя деревенщина, времени на обучение которой теперь катастрофически не хватает, сплаванность в соединении, собранном из случайных кораблей такая, что глаза у командующего Эвакуационным соединением из дальневосточных при взгляде на эволюции эскадры становятся ближневосточными - большими и на выкате, а сам адмирал в своем мундире начинает сильно смахивать на местечкового рэбби в дежурном лапсердаке. Вот только рэбби себе мог позволить более широкий набор эпитетов в адрес аналогичного зрелища, а вице-адмирал - нет.
Наконец после более чем полуторамесячной нервотрепки все факторы благоприятствовали прорыву: туман, спокойное море… 21 июля 1943 года из баз Касивабара и Катаока рванули к Западным Алеутам легкие крейсера -лидеры 1-го и 2-го Эвакуационных соединений "Абакума" и "Кисо" в главе флотилий эсминцев. А тяжелый крейсер "Нати" и легкий крейсер "Тама" оперировали к югу от Алеутских островов, прикрывая операцию. 25 июля 1943 года, прорвавшиеся в густом тумане через американский барраж в бухту Вега японские крейсера и эсминцы за 55 минут приняли на борт 5183 человека из состава военнослужащих и вольнонаемных "гарнизона Хоккай" и полным ходом ушли на Парамушир.
28 июля 1943 года "скис" радиомаяк на острове Кыска.
2 августа 1943 года "гарнизон Хоккай" прибыл на Парамушир и частично влился в состав его морских частей. Но американцы более полумесяца были уверены, что японцы затаились в блиндажах и окопах среди скал и тундры. И долбали супостата с моря и воздуха, не жалея снарядов и авиабомб, ибо нельзя жалеть для хороших людей какой-то там "хэви метал", когда идет война, и этого добра как грязи, а альтернатива тротиловому эквиваленту пока еще в разработке. И даже успели повоевать с канадцами, пока не убедились, что на Кыска остались только голодные японские дворняги.
А наш герой, посидев в резерве штаб-квартиры Северной территориальной армии и слегка отъевшись, отправился на Карафуто - принимать командование пехотной группой 7-й пехотной дивизии.
Далее, как писал великий китайский средневековый писатель Ши Найань, автор увлекательного романа "Речные заводи": "Тогда бы не возникли среди дикой тайги на берегах холодного северного моря никому не нужные твердыни из камня, стали и дерева. И не сошлись в лихой схватке отважные войны севера и войны юга из-за самоуправства и упрямства полководца юга, ждавшего и не дождавшегося эвакуации…"
Александр Челноков
http://www.sakhalin.info/weekly/61840/
