«ЧЁРНОЕ ЗОЛОТО» КАРАФУТО
С 1905 г. южная часть острова Сахалина до 50 параллели по русско-японскому мирному договору, заключенному в Портсмуте, отошла под суверенитет Японской империи. С 1 апреля 1907 г. Южный Сахалин стал именоваться губернаторством Карафуто и на нем была введена система префектуального управления. Отметим, что в отношении новоприобретенной территории японцы имели большие виды, ибо значительные залежи полезных ископаемых в недрах острова, гигантские лесные массивы, обилие рыбы в омывающих юг Сахалина водах разжигали аппетиты японских бизнесменов.
Первые попытки начать добычу каменного угля на Южном Сахалине были предприняты японцами в 1906 г., но окончились неудачей. В 1908 г. в порядке эксперимента на острове была открыта шахта Каваками (Синегорск), а в 1909 г. - штольня в Томариору (Томари). За первый год своего существования они выдали на гора 4,6 тыс. т. каменного угля, но из-за отсутствия нормального транспортного сообщения и по причине трудности разработки угледобыча в них была свёрнута.
Кроме государственных, существовали на Карафуто и частные шахты: Амбэцу (Возвращение) и Нисисакута. Но и здесь разработка угольных пластов велась только во второй половине 1911 г., а затем была прекращена в связи с трудностью добычи. Угольное дело дошло до такого плачевного состояния, что в 1913 г. на Южном Сахалине было добыто менее 100 тонн угля.
В начале 20-х гг. на острове начинает интенсивными темпами развиваться целлюлозно-бумажная промышленность. За 1914-1926 гг. японцы построили на Карафуто восемь бумажных комбинатов. Начинается рост транспортной инфраструктуры: с 1915 по 1927 гг. на острове были сооружены порты Маока (Холмск), Хонто (Невельск) и Отомари (Корсаков), между портами Отомари и Вакканай было налажено регулярное паромное сообщение. Для перевозки сырья и полуфабрикатов на острове велось интенсивное железнодорожное строительство. К 1945 г. на Карафуто имелось 797,8 км железных дорог, на которых была задействована 101 паровозная пара. Для работы на новых предприятиях из метрополии прибывали все новые и новые переселенцы. И если в 1915 г. на Южном Сахалине находилось всего 60660 жителей, то к 1925 г. население острова увеличилось до 189036, а в 1935 г. на Карафуто проживало уже 322475 человек. Разумеется, что топки машин на бумажных фабриках, паровозы и пароходы нуждались в угле. Возрастали потребности в угле и у местного населения, которое использовало его для отопления жилищ.
В 1929-1933 гг. Японию поразил экономический кризис, повлекший за собой резкое снижение угледобычи. Так, в 1929 г. в Японии было добыто 31,4 млн. т., а в 1930 г. - 28 млн. тонн угля. Метрополия уже не могла снабжать свою северную колонию нужным количеством топлива. В результате в 1929 г. правительством была снята блокада с южных блокированных полей и открыты новые шахты: Найхоро (Горнозаводск) и Найкава (Тихменево). Это привело к тому, что с 1930 г. потребности Южного Сахалина в угле стали удовлетворяться за счет внутренних ресурсов, а в 1931 г. губернаторство Карафуто превратилось из углепривозящего в углевывозящий регион.
Для транспортировки добытого угля, к шахтам были подведены железнодорожные ветки, либо построены узкоколейки. Некоторые угольные предприятия располагались вблизи шоссейных дорог. Многие шахты имели в своём распоряжении подвесные канатные дороги. В 1930 г. в порту Отомари было сооружено приспособление средней производительностью 120 тонн в час для погрузки угля на пароходы. Для хранения угля были построены угольные склады.
В начале 30-х гг. в Японии много внимания уделялось вопросу получения из угля жидкого топлива. Опытные работы научно-исследовательского института по топливу при министерстве торговли и промышленности, производимые над южносахалинским углём показали, что последний является весьма подходящим сырьём для этих целей. В начале 1934 г. акционерное общество «Минами Карафуто танко тэцудо Кабусики Кайся», являвшееся дочерним предприятием «Мицубиси когё Кабусики Кайся», стало инициатором строительства при шахте Найхоро завода сухой перегонки угля и производства жидкого топлива. На постройку завода министерством торговли и промышленности Японии была выделена значительная денежная субсидия. В июне 1934 г. начались строительные работы и уже в апреле 1935 г. завод был пущен в ход.
В 1940 г. было начато строительство ещё одного коксохимического завода в Хигаси-Найбути. Завод был рассчитан на переработку 2000 тонн угля в сутки, но в связи с войной в 1942 г. он был введен в эксплуатацию с производительностью 700 тонн в сутки. К 1945 г. завод выпускал ежесуточно 420 тонн полукокса, 5,6 тонны бензина.
Однако для такой низкорентабельной отрасли, какой являлась угольная, нужна была дешевая рабочая сила. Отметим, что средняя дневная заработная плата японских углекопов в Японии в 1926 г. составляла 1,75 иен, в 1929 г. - 1,89 иен, в 1933 г. - 1,11 иен, в 1936 - 1,68 иен. Заработок женщин, занятых в угольной промышленности был гораздо ниже и составлял в 1926 г. 1,34 иен, в 1929 г. - 1,1 иен, в 1933 г. - 0,73 иены. В перерасчете на советские деньги в 1933 г. мужчина зарабатывал 45-50 копеек, а женщина - 25-30 копеек в сутки. Для сравнения скажем, что средний заработок фабрично-заводских рабочих в тот период составлял 2,43 иены.
Оплата труда на Южном Сахалине была значительно выше, чем в Японии. Система оплаты труда на шахтах Карафуто, предоставляя большие преимущества администрации и инженерно-техническим работникам, когда их заработная плата в 4-5 раз превышала должностные ставки и составляла 1200-2400 иен в месяц, в то же время закабаляла рабочего путем всевозможных надбавок по усмотрению администрации и вместе с ними составляла у производственных рабочих от 135 до 172 иен в месяц, а у наиболее квалифицированных рабочих до 270 иен. Надбавки давались: за хорошую работу - 15 иен, за долголетнюю работу - от 5 до 20 иен, за качество продукции - от 15 до 30 иен, за жену и детей - до 5 иен в месяц. Кроме того, 2 раза в год (в июне и декабре) выплачивались так называемые шестимесячные надбавки: за 1 год работы - 6 процентов, от 1 до 3-х лет работы - 12 процентов, от 3-х до 11 лет - 18 процентов и свыше 11 лет - 24 процента от шестимесячной заработной платы. Следует также иметь в виду, что женщины в островной угольной отрасли получали на 50 процентов меньше, чем мужчины.
Для «удешевления» стоимости рабочей силы японцы прибегли к ввозу на Южный Сахалин рабочих из Кореи. Администрация шахты заключала контракт с корейскими рабочими на 3 года. По его окончании выдавались деньги. А 10 процентов от заработка для удовлетворения личных нужд выдавалось ежемесячно. Рабочие жили в многочисленных общежитиях, вмещавших в себя до 600 человек. Им приходилось спать в три смены на одном футоне (род спального мешка). Эксплуатация труда была явной и откровенной. Если кто-то из рабочих сбегал до окончания срока контракта, то убежавшему ничего не платили. Известны случаи восстания шахтеров на Южном Сахалине. При расправе с вожаками забастовщиков японцы не церемонились.
Ещё один завербованный, а точнее насильственно вывезенный на шахты Карафуто кореец Ким Чу Дин рассказывал, что из «зарплаты» вычитали за жилье, спецодежду, еду и штрафы. И еще полагалось еженедельно часа по два-три отработать бесплатно на Великую Японию. Но он вообще не помнит, чтобы кому-то давали деньги: наверное, все уходило на штрафы. Кроме штрафов, применялись телесные наказания. К примеру, отпросишься по болезни у мастера, а потом в барак обязательно заявятся проверяющие, и если сочтут, что ты не так болен, чтобы не работать, - будешь бит палками. По шахтерскому поселку в нерабочее время перемещаться можно было свободно, но покидать его не дозволялось. На завтрак наваливали миску соево-рисовой каши и сразу выдавали «тормозок» - шахтерский обед. Молодые ребята иногда съедали этот обед вместе с завтраком. Если вахтер на проходной обнаруживал такой непорядок, тоже били. Японские рабочие у себя в Японии жили примерно так же, но на сахалинских шахтах японцы были только начальниками.
Привезенные на Карафуто корейцы подвергались дискриминации не только в оплате труда, но они вынуждены были работать там, где было наиболее опасно для жизни.
Многие японские угольные фирмы предпочитали вообще ничего не платить своим рабочим, организуя на предприятиях так называемые «такобэя». Такобэя (или кангокубэя) - насильственно созданная кабальная форма общежития рабочих, работавших как заключенные на шахтах Хоккайдо и Южного Сахалина. Этих заключенных называли «тако». Впервые такобэя возникла в 1886 г. на Хоккайдо, однако в то время в ней в действительности работали заключенные преступники. Впоследствии в качестве «тако» стали использовать вербованную рабочую силу из Кореи и Китая. Большое распространение такобэя получила на Карафуто после «великой депрессии». Такобэя существовали на шахтах Каваками, Амбэцу, Найхоро, Чиннай, Касихо, Торо, Сираура, Тэннай, Эсутору.
Организаторами «такобэя» являлись частные подрядчики японских фирм. Поэтому вербовка «тако» внешне мало чем отличалась от обычного оргнабора. Для того чтобы завербовать «тако» им выдавали «подъёмные» или аванс. Дальше философия «такобэя» была весьма простой: расходы по вербовке рабочих составляют немалую сумму, да и выданный аванс тоже надо вернуть. Вот и давай, «тако», работай. Пока не вернешь долг - не будет свободы. Труд рабочих был обесценен до крайности, хотя они работали на самых тяжелых и опасных работах. В результате «тако» всегда оставались «должниками», что являлось причиной пожизненного их пребывания в «такобэя». Им запрещалось разговаривать между собой, на них надевали наручники, нарушители порядка и дисциплины подвергались жестокому палочному избиению, нередко кончавшемуся смертью. Кореец Кан Ке Кен вспоминает: « На работе нас охраняли вооруженные охранники. Мы строили пристань для загрузки пароходов углем. Работа была тяжелая, и много было производственных травм. Тех, которые из-за тяжелой болезни не могли работать, добивали на месте и бросали в море».
В ходе войны началось сокращение угледобычи. В начале 1943 г. был законсервирован самый мощный на острове угольный район - Эсутору. 19 августа 1944 г. было принято решение о закрытии на острове 18 шахт и направлении освободившихся шахтеров в Японию. Поэтому вместо запланированных 7 млн. т. годовой добычи, в 1944 г. на 28 шахтах острова было добыто всего 2,7 млн. т. угля. Сокращение добычи объясняется отсутствием достаточного количества морского тоннажа для вывоза угля. На 1 августа 1945 г. на складах скопилось 539 тыс. т., а на пристанях - 1761 тыс. т. промытого угля. К 1 июля 1945 г. из 36 работающих перед началом войны шахт, 20 было заброшено, 5 - законсервировано. Работало только 11 шахт, на которых было занято 11615 человек, но в связи с призывом в армию и выездом в Японию к моменту прихода Таким образом, на Южном Сахалине в полной мере проявился противоречивый характер капиталистического способа хозяйствования - с одной стороны - эффективное использование капиталовложений, с другой - нещадная эксплуатация японских угольщиков и использование подневольного труда корейских рабочих, насильственно вывезенных на остров.
на юг Сахалина советских войск рабочих осталось очень мало.